Шелъ 27 годъ моего пребыванія на остров. Настало наконецъ сухое время, и я въ продолженіе двухъ недль постоянно былъ занятъ приготовленіемъ нужной провизіи для нашего путешествія. Однажды утромъ я послалъ Пятницу на берегъ за черепахами, мясо и яйца которыхъ составляли вкусную пищу. Не прошло и пяти минутъ посл его ухода, какъ онъ возвратился опять съ величайшею поспшностію, разстроенный, въ чрезмрномъ испуг и еще издали кричалъ мн: «три лодки, три лодки! много, много людей!»

Я старался его успокоить, но это мало дйствовало на него. Онъ былъ увренъ, что дикіе пріхали на островъ именно только для того, чтобы поймать его и наказать за прежній побгъ.

— Будь сильне и благоразумне, Пятница! сказалъ я ему. Вдь мн угрожаетъ такая же опасность, какъ и теб. Если они возьмутъ тебя, то нисколько не будетъ пощады и мн. И такъ, приготовимся къ оборон. Слдуй только во всемъ моему примру и мы одержимъ верхъ.

Пятница успокоился, протянулъ свою правую руку ко мн и сказалъ; «я умру, если господинъ мой прикажетъ мн умереть.»

Посл этого мы выпили съ нимъ по доброй рюмк рому, чтобы придать себ больше храбрости и утвердить заключенный между нами союзъ. Я далъ ему пистолетъ и два заряженныхъ ружья, а самъ взялъ съ собою остальные пистолеты, саблю и 4 ружья, заряженныя кусками нарубленнаго желза. Вооружившись такимъ образомъ, мы отправились въ походъ.

Я взошелъ на холмъ и увидлъ въ зрительную трубу, что дикихъ было около 20 человкъ. Они пристали къ берегу на трехъ лодкахъ и привезли съ собою трехъ плнныхъ. Мсто, избранное ими, было недалеко отъ небольшаго, но густаго лса, простиравшагося почти до самаго моря. Это открытіе меня очень порадовало, потому что я могъ сдлать тамъ засаду, незамтную для непріятеля, а потомъ, въ случа нужды, и вылазку. Со всевозможною осторожностію мы пробрались черезъ лсъ и подошли къ дикимъ такъ близко, что только одна небольшая роща отдляла насъ отъ нихъ въ разстояніи полвыстрла. Я веллъ Пятниц взлсть на дерево и посжотрть, что длаютъ дикіе. Онъ исполнилъ это и передалъ мн, что они сидятъ кругомъ огня и дятъ мясо плнника, что въ нсколькихъ шагахъ отъ нихъ лежитъ еще одинъ связанный, до котораго скоро дойдетъ очередь, и что этотъ послдній съ бородою и блымъ лицомъ, и похожъ на тхъ, которыхъ его единоземцы приняли къ сбб за нсколько лтъ тому назадъ.

Это донесеніе, особливо о бломъ плнник съ бородою, привело меня въ ужасный гнвъ и озлобленіе противъ безчеловчныхъ каннибаловъ. Я самъ влзъ на дерево и дйствительно увидлъ лежащаго на песк человка, связаннаго по рукамъ и ногамъ. По его одежд я сейчасъ узналъ въ немъ европейца. Трое дикихъ отдлились отъ толпы и подошли къ лежавшему плннику, чтобы убить его и потомъ лакомиться его мясомъ.

Слзши поспшно съ дерева, я сказалъ Пятниц: теперь не надобно терять времени; длай все то, что я буду длать, и мы справимся съ извергами.

Я взялъ свой мушкетъ и прицлился въ дикихъ; Пятница сдлалъ тоже съ своимъ ружьемъ. Стрляй! сказалъ я ему. Вслдъ за этимъ раздались два выстрла: Пятница превзошелъ меня въ искусств стрлять, потому что онъ убилъ двухъ и ранилъ трехъ дикихъ, а я убилъ только одного и ранилъ двухъ.

Вс дикіе вскочили съ земли въ смятеніи и страшномъ испуг, не зная, откуда былъ этотъ смертоносный громъ. Не давая имъ ни минуты опомниться, мы вторично выстрлили въ нихъ. Еще было убито двое дикихъ, а ранено очень много. Они отъ испуга и отъ боли бгали и туда и сюда, не зная что длать; кровь текла изъ ранъ ихъ, и минуту спустя двое изъ нихъ упали замертво на землю.

Положивъ на землю разряженныя ружья, я взялъ мушкетъ и веллъ Пятниц слдовать за мною. Мы выбжали изъ лсу и съ крикомъ бросились на дикихъ. Наше внезапное появленіе привело ихъ еще въ большій страхъ. — Я подбжалъ къ связанному плннику, который лежалъ между моремъ и мстомъ пиршества. Палачи, которые были уже готовы убить его, оставили свою жертву въ ту минуту какъ раздались первые два выстрла, побжали къ берегу и бросились въ лодку. Трое другихъ дикихъ послдовали за ними. Я закричалъ Пятниц, чтобы онъ стрлялъ въ нихъ. Онъ подбжалъ къ нимъ довольно близко и выстрлилъ. Я думалъ сначала, что онъ убилъ ихъ всхъ, потому что они вс упали, но спустя нсколько минутъ трое изъ нихъ встали. Между тмъ какъ мой слуга и товарищъ уничтожалъ непріятеля, я ножемъ разрзалъ веревки, которыми былъ связанъ европеецъ, и видя, что онъ отъ слабости не могъ даже сидть, я далъ ему выпить глотокъ рому и предложилъ ему кусокъ хлба. Я узналъ отъ него, что онъ испанецъ. Когда онъ подкрпилъ себя нсколько, я далъ ему пистолетъ и саблю. Онъ взялъ ихъ съ выраженіемъ прнзнательности, и это оружіе какъ бы придало ему новыя силы и храбрость. Онъ всталъ поспшно и бросился съ яростію на своихъ враговъ и, ловко владя саблею, убилъ двоихъ дикихъ. Въ это время Пятница проворно сбгалъ въ лсъ и принесъ оттуда разряженныя ружья. Когда я заряжалъ ихъ, одинъ изъ дикихъ напалъ на испанца съ большимъ деревяннымъ ножемъ. Испанецъ хотя былъ слабъ, но защищался храбро и нанесъ противнику своему дв раны въ голову. На помощь къ этому дикому прибжалъ другой, схватилъ сзади испанца и, бросивъ его на землю, старался отнять у него саблю. Испанецъ, не теряя присутствія духа, выпустилъ изъ рукъ свою саблю и, доставъ пистолетъ, выстрлилъ и убилъ наповалъ дикаго. Пятница, взявъ одно изъ заряженныхъ мною ружей, погнался за двумя дикими и ранилъ ихъ обоихъ. Они побжали и скрылись въ лсу. Пятница погнался и туда за ними и убилъ одного изъ нихъ прикладомъ ружья, а другой, который чрезвычайно быстро бгалъ, ускользнулъ отъ него и, подбжавъ къ берегу, бросился стремглавъ въ море. Онъ вскор догналъ лодку съ тремя своими земляками и слъ съ ними вмст. Такимъ образомъ изъ цлой толпы дикихъ только четверо спаслись отъ рукъ нашихъ.

Мн хотлось догнать убжавщихъ. Я бросился въ лодку и веллъ Пятниц слдовать за мною. Какъ удивился я, когда увидлъ въ этой лодк еще одного плннаго, у котораго тоже были связаны руки и ноги. Прежде всего я освободилъ его отъ веревокъ и старался поднять его на ноги, но онъ не могъ ни встать ни говорить, а только жалобно стоналъ и горько плакалъ, думая что пришли вести его на смерть.

Пятница, вошедъ въ лодку и взглянувъ на плннаго, бросился вдругъ къ нему, обнималъ его, плакалъ, смялся билъ въ ладони, плясалъ и прыгалъ какъ съумасшедшій. Я спросилъ у него о причин такихъ странныхъ поступковъ. Онъ отвчалъ мн: это мой отецъ, мой отецъ! Пятница былъ такъ радъ, что совершенно забылъ о врагахъ своихъ и о друзьяхъ: онъ то скакалъ къ отцу въ лодку, то выпрыгивалъ изъ нея, то опять садился вмст съ отцомъ своимъ, ласкался къ нему, прижималъ его голову къ груди своей и растиралъ ему руки и ноги, опухшія отъ веревокъ, чтобы уменьшить боль въ нихъ.

Этотъ случай помшалъ намъ гнаться за непріятелями нашими, что и было къ нашему благополучію, потому что черезъ полчаса посл этого поднялась на мор страшная буря съ вихремъ продолжавшаяся всю ночь. Дикіе убжавшіе на лодк, вроятно погибли или снесены были въ другую сторону, такъ какъ втеръ имъ былъ совершенно противный.

Желая поподчивать своихъ новыхъ гостей, я веллъ Пятниц сбгать домой и принести чего нибудь състнаго. Онъ тотчасъ же отправился и чрезъ нсколько минутъ возвратился, принеся съ собою сушенаго винограда, пироговъ, черепашьихъ яицъ и воды. Онъ все это наложилъ передъ отцемъ своимъ, нисколько не думая ни обо мн, ни объ испанц, который тоже имлъ нужду въ подкрпленій силъ своихъ. Испанецъ изнемогь до такой степени, что лежалъ на трав подъ тнію дерева, не двигаясь съ мста и едва открывая глаза. — Я веллъ Пятниц растирать ему руки и ноги ромомъ, что и помогло ему.