Хотя, правда, именно тогда партия давила «лженауку кибернетику...» ЦК, аппарат как всегда были далеки от реальных вещей...

Их болтовня мне не мешала, потому что к таким серьезным вещам, как ядерный, ракетный проекты, партийных работников я и близко не подпускал. В других отраслях, где они имели возможность вмешиваться, они, конечно, мешали здорово... А товарища Сталина интересовало дело. Цену аппарату ЦК он знал, поверьте... Он ему нужен был для контроля...

– Возвеличиваешь себя слишком!
– фыркнул Молотов.

– Моя роль в становлении ракетной отрасли была тем более значительной, что у нее, кроме меня самого в высшем руководстве страны был лишь один влиятельный сторонник – товарищ Сталин. Авиационные конструкторы, исключая Лавочкина, к ракетной технике относились плохо. Как, впрочем, на первых порах и к реактивной авиации. Александр Сергеевич Яковлев «недружелюбно относился к... работам по БИ (ракетный перехватчик Березняка и Исаева с жидкостным ракетным двигателем Душкина) и к работам А.М. Люлька по первому отечественному варианту турбореактивного двигателя и даже опубликовал в «Правде» нашумевшую статью, где характеризовал немецкие работы в области реактивной авиации как агонию инженерной мысли фашистов. А я ракеты поддержал сразу.

Что касается твоей роли, Вячеслав Михайлович, в самой главной отрасли нашей оборонки, то о ней можно говорить только отрицательно. Впрочем, пусть свое мнение выскажет академик Ю.Б. Харитон:

– «Почва для различных домыслов появляется... тогда, когда правда замалчивается из-за политических установок... как... в случае Л.П. Берии. Нет правды сегодня – значит, будут мифы завтра... Известно, что вначале общее руководство советским атомным проектом осуществлял В.М. Молотов. Стиль его руководства и соответственно результаты не отличались особой эффективностью. И.В. Курчатов не скрывал своей неудовлетворенности.

С переходом атомного проекта в руки Берии ситуация кардинально изменилась... Берия быстро придал всем работам по проекту необходимый размах и динамизм. Этот человек... обладал... огромной энергией и работоспособностью. Наши специалисты, входя в соприкосновение с ним, не могли не отметить его ум, волю и целеустремленность. Убедились, что он первоклассный организатор, умеющий доводить дело до конца. Может быть, покажется парадоксальным, но Берия... умел по обстоятельствам быть вежливым, тактичным и просто нормальным человеком. ... По впечатлению многих ветеранов атомной отрасли, если бы атомный проект оставался под руководством Молотова, трудно было бы рассчитывать на быстрый успех в проведении столь грандиозных по масштабу работ».

– Когда ты, Молотов, завалил производство танков, я это тоже взял на себя – и преуспел!
– добил «каменную жопу» Берия.

Сталин не мог переносить, когда подчиненный в его присутствии самовыхвалялся, поэтому решил вмешаться:

– Твой «управленческий стиль» характеризовался грубостью, на что мне неоднократно жаловались! Ты, например, сказал зампреду Совмина Грузии и одновременно министру пищевой промышленности ГССР Бакрадзе: «Консервщик ты, а не политик», или генералу МВД: «Ты чиновник в погонах».

– Это свидетельствует о редком умении дать точную и сочную оценку, - заступился за Берию Ницше, любивший острое словцо.

Тезис Вождя тут же попытался развить и углубить министр среднего машиностроения Вячеслав Мылышев:

– «Стиль руководства Берия – диктаторский, грубый, непартийный.

Кстати, о партийности. Я работал во время войны, руководил танковыми делами... не было у него партийности никогда. Он как-то настраивал или толкал не прямо, а косвенно, что партийная организация должна услуги оказывать... Ты то-то сделай, другое сделай.

Не было положения, чтобы он нас учил, у партийной организации попросил помощи организовать партийную работу и так далее. Он считал секретарей областных комитетов партии диспетчерами...»

– А кем же еще должны быть во время войны секретари обкомов в областях, производящих вооружения, как не диспетчерами Государственного Комитета Обороны?
– огрызнулся Берия.

Малышева опроверг все тот же академик Харитон:

– Берию характеризует образцовый стиль руководства... «Проводившиеся им совещания были деловыми, всегда результативными и никогда не затягивались. Он был мастером неожиданных и нестандартных решений... Берия был быстр в работе, не пренебрегал выездами на объекты и личным знакомством с результатами работ...»

– Что мы в технические детали углубляемся! Надо о политике говорить, о «непартийности» Берии!
– подключился к обвинителям управляющий делами Совмина СССР М.Т. Помазнев.
– «Берия нетерпимо относился к партийным и общественным органам, работникам и мероприятиям. Он культивировал неуважение к аппарату ЦК. Участие в общественных мероприятиях считал бездельем. Когда приходилось присутствовать на парткоме, на собрании или заседании и в это время был звонок от Берия, всегда был скандал. Он много раз говорил, что это могут допускать лишь бездельники».