Любовь Сергея Михайловича ко мне воистину не знала предела. Он не только простил мне этот роман, но и искренне полюбил моего сына, посвящая ему все свои досуги.

«Переходящая подстилка поздних Романовых», - огорошил ее дьявол, - что ж ты умалчиваешь, что была еще и любовницей Великого князя Владимира Александровича - отца твоего младшего хахаля Андрея, от которого родила ребенка?! Собственно, в честь деда мальчика и назвали Владимиром.

Послышались возмущенные вопли августейших участников этой неприглядной истории. Николай II досадливо поморщился. Кшесинская изменила женской привычке оставлять последнее слово за собой и исчезла.

Как хорошо, Ники, что ты избавился от этой ветреной особы!
– сказала присоединившаяся к честной компании императрица.
– Твои отношения с ней доставили мне немало горя!

Но это было до нашей женитьбы!

Однако уже после того, как ты поклялся мне в вечной любви! А не приведи Господь, она бы родила от тебя!

Слаб человек...
– опустил повинную голову самодержец.

На мое счастье!
– довольно осклабился Сатана.

Давай не будем тешить беса своими грустными мыслями, - продолжил царь.
– Вспомним о хорошем. Например, о нашей свадьбе и восшествии на престол...
– и вдруг осекся.

Да уж, коронация у вас вышла на загляденье! Почаще бы так!
– торжествующе загоготал хозяин инферно.

Не дай Бог!
– прошептала еще одна императрица – Мария Федоровна, мать Николая.
– Впрочем, 17 мая, первый день коронации, прошел хорошо. «Час с четвертью шли поздравления дам. Началось с великих княгинь, потом фрейлины, городские дамы... Ноги немного побаливали...

Поехали в Большой театр на торжественный спектакль. Давали по обыкновению первый и последнй акт «Жизнь за царя» и новый красивый балет «Жемчужина»... И тут началось! К изумлению публики, на сцену вышла... Кшесинская!

В тот вечер я окончательно убедилась, как мягок Ники. Ведь он поразил жену в самое сердце!

Следующее утро, 18 мая, стало одним из страшных дней царствования моего сына.

... По ритуалу после коронации на Руси всегда проходит народное гулянье с раздачей бесплатной еды, сладостей, пряников...

Оказывается, наш народ обожал халяву и при тебе, Николай Александрович, и при мне!
– сделал логичный вывод ЕБН.

И при мне, Рюрике!
– отозвался из адских глубин основатель первой русской правящей династии.

... Место для гулянья выбрали за чертой города, на Ходынском поле. Там поставили палатки, цветастые, со сладостями. И кружки должны были давать — коронационные, с гербами. И все - бесплатно. Но между палатками и собравшейся в ночь с 17-го (!) толпой находились рвы - их забыли засыпать, благодаря разгильдяйству московских властей. Пришли на даровое угощение не менее полумиллиона. Спрессовались - как обычно в российских очередях. Все ждали, когда начнется раздача подарков. Вместо них начали раздаваться крики - задыхались люди в толпе. Кто-то решил - лакомства дают! И поднаперли. Сдвинулась груда тел, и попадали халявщики в ямы, а по головам, по раздавленным грудным клеткам побежали ноги числом чуть не в миллион...

На рассвете вывозили на телегах трупы раздавленных.

Когда днем министр Сергей Юльевич Витте садился в карету - ехать на продолжение празднеств, ему уже сообщили о двух тысячах погибших на Ходынском поле. Но когда блестящие экипажи прибыли к месту происшествия, следы катастрофы уже были тщательно убраны. Сверкало солнце, в павильоне - вся знать Европы, и гигантский оркестр исполнял кантату в честь коронации. На поле толпилась разодетая публика, присутствовал и государь. Около него вертелся генерал-губернатор Москвы Великий князь Сергей Александрович, устроитель торжеств.

Николай, смущенный и подавленный, процитировал свой дневник:

– «18 мая 1896 года. До сих пор все шло как по маслу, а сегодня случился великий грех: толпа, ночевавшая на Ходынском поле в ожидании начала раздачи обеда и кружек, наперла на постройки, и тут произошла страшная давка, причем ужасно прибавить — потоптано около 1300 человек. Я об этом узнал в десять с половиной... Отвратительное впечатление осталось от этого известия. В 12 с половиной завтракали, а затем отправились на Ходынку, на присутствование на этом «печальном народном празднике»...

Смотрели на павильоны, на толпу, окружавшую эстраду, музыка все время играла гимн и «Славься».

Переехали к Петровскому замку, где у ворот принял несколько депутаций... Пришлось сказать речь. Обедали у мама. Поехали на бал к Монтебелло, французскому послу...»

Императрица-мать Мария Федоровна решила дать пояснение:

Я, чувствуя настроение общества, посчитала нужным, как всегда делали на Руси святой, прежде всего найти виноватого. Виноват великий князь Сергей Александрович, родной брат моего мужа? Пусть.