Тут я с батюшкой полностью согласен!
– склонил голову последний самодержец.

Вполне самостоятельной чертой, роднящий нашего пациента не с его родным отцом, а с господином Ельциным, является крайняя непоследовательность в поступках и частая смена своего окружения, - Фрейд не дал сбить себя с избранного пути.
– Свидетели, выскажитесь!

Министр внутренних дел князь Святополк-Мирский:

«Царю нельзя верить, ибо то, что он сегодня одобряет, завтра от этого отказывается».

«Он увольнял лиц, долго при нем служивших, с необычайной легкостью, - подтвердил начальник канцелярии министерства двора генерал Мосолов.
– Достаточно было, чтобы начали клеветать, даже не приводя никаких фактических данных, чтобы он согласился на увольнение такого лица. Царь никогда не стремился сам установить, кто прав, кто виноват, где истина, а где навет... Менее всего склонен был царь защищать кого-нибудь из своих приближенных или устанавливать, вследствие каких мотивов клевета была доведена до его, царя, сведения».

Полбеды, что он менял своих придворных, словно капризная баба — перчатки. Присущие ему доверие к клеветникам и доносчикам, а также легковерие привели его к катастрофе — Кровавому воскресенью!
– возвысил голос психоаналитик.

... В 1905 году в Петербурге появился священник Гапон и призвал рабочих пойти к государю с петицией, рассказать о бедствиях простых людей, о притеснениях фабрикантов. Шествие назначили на 9 января. Идея этой манифестации была воплощением заветной мечты Николая - «народ и царь». Теперь она должна была осуществиться: простой народ сам шел за защитой к самодержцу.

За три дня до намеченного шествия праздновали Крещение... На Дворцовой набережной была воздвигнута «Иордань» - место для освящения воды. Под нарядной сенью - синей с золотыми звездами, увенчанной крестом, монарх стоял рядом с митрополитом. После освящения по традиции с другой стороны Невы торжественно произвели салют холостым зарядом из пушки Петропавловской крепости, находившейся как раз напротив «Иордани». Последовал выстрел... к ужасу собравшихся, боевым снарядом! Чудом не угодил он в царя. Пострадал полицейский по фамилии... Романов!

Полиция, обычно раздувавшая подобные дела, объявила происшествие досадной случайностью. Но желаемый кем-то эффект был достигнут: Николаю напомнили страшный конец деда, а фамилия полицейского прозвучала предзнаменованием.

Департамент полиции был отлично осведомлен о верноподданических настроениях шествия, потому что его зачинщик - Гапон - состоял на службе охранки. Тем не менее стражи закона обманули царя: донесли, что якобы во время манифестации произойдут кровавые беспорядки, подготовленные революционерами. Возможен захват дворца. Великий князь Владимир, командующий петербургским гарнизоном, напомнил племяннику о событиях начала Французской революции. Николай уехал в Царское Село.

В ночь шествия в казармах раздали патроны. Маршрут, намеченный Гапоном, оказался чрезвычайно удобен для обстрела. Были подготовлены лазареты. В это время поп держал последнюю речь к рабочим - полицейский агент призывал идти к государю-батюшке.

Утром тысячи людей направились к Дворцовой площади с хоругвями, царскими портретами, со множеством детей. Впереди Гапон. На подступах к площади их встретили войска и приказали расходиться. Но люди не желали — вожак в рясе обещал: царь их ждет. И они вступили на площадь... Раздались выстрелы. Убито более тысячи, ранено - две тысячи... Детские трупы на снегу... Днем по городу разъезжали сани - в них мертвецы, связанные веревками, как на Ходынке...

Ночью после расстрела Гапон обратился к рабочим:

– «Родные, кровью спаянные братья! Невинная кровь пролилась! Пули царских солдат... прострелили царские портреты и убили нашу веру в царя. Так отомстим же, братья, проклятому народом царю и всему его змеиному отродью, министрам и всем грабителям несчастной земли русской. Смерть им!»

«Проклятому народом царю» - как славно выразился провокатор царской охранки!
– зашелся хохотом Сатана.

Императору доложили, что он избавился от смертельной опасности, что войска должны были стрелять, защищая дворец, в результате оказались жертвы - двести человек. Так были созданы полицейская версия события и официальные цифры для придворных летописцев.

Я тогда, - вспомнил Николай, - записал в дневнике: «9 января 1905 года. Тяжелый день! ...Господи, как больно и тяжело!» Потом в Царское Село привезли два десятка рабочих. Они сказали мне верноподданные слова. Я произнес ответную речь, обещал исполнить их пожелания, очень сокрушался о двухстах жертвах на Дворцовой площади, - оправдывался последний самодержец.

Ты так и не понял, что произошло!
– презрительно бросил Ленин.
– В то утро был создан твой новый образ - «Николай Кровавый». Отныне так тебя стали именовать революционеры.