А десятью месяцами раньше в Иркутске расстреляли Верховного правителя России, адмирала Колчака...

Этот человек, не устававший подчеркивать свою приверженность монархическим взглядам, высказался не просто за твое отречение, но счел необходимым добавить в своей телеграмме: «принял безоговорочно». 5 марта 1917 года, всего через три дня после того, как ты отказался от престола, Колчак первым присягнул Временному правительству и организовал в Севастополе парад войск по случаю победы революции! Позднее он санкционировал торжественное перезахоронение останков лейтенанта Шмидта, предводителя мятежа на крейсере «Азов», а также домашние аресты членов императорской фамилии и обыски в их крымских имениях.

За предательство я наказываю предательством! Союзники-чехи выдали его и председателя Совета министров Омского правительства В.Пепеляева так называемому Политическому центру, захватившему власть в Иркутске.

Чрезвычайная следственная комиссия представила в ревком список из 18 политических заключенных, предназначенных к расстрелу. Начать решено было с Колчака и Пепеляева...

Их вывели из тюрьмы рано утром 7 февраля 1920 года и привели на берег заснеженной речки Ушаковки. Командовали экзекуцией председатель этой комиссии Чудновский и комендант города Бурсак. Последний велел Колчаку и Пепеляеву подняться на бугор, после чего предложил смертникам завязать глаза. Но адмирал презрительно отказался.

Бурсак не преминул рассказать о самом значительном событии своей жизни:

– «Перед расстрелом Колчак спокойно выкурил папиросу, застегнулся на все пуговицы и встал по стойке «смирно». Последовал короткий приказ: «Взвод! По врагам революции — пли!» После первого залпа сделали еще два по лежачим — для верности. Напротив Знаменского монастыря была большая прорубь. Там монашки брали воду. Вот в эту прорубь и протолкнули вначале Пепеляева, а потом Колчака вперед головой. Закапывать не стали потому, что эсеры могли разболтать и народ повалил бы на могилу. А так концы в воду».

Господи, прости их, как и меня, грешного!
– взмолился царь.
– Ясам их давно простил!

Это было сделано по моему приказу, переданному секретной телеграммой, - пояснил Ленин.
– «Не распространяйте никаких вестей о Колчаке. Не печатайте ровно ничего. А после занятия нами Иркутска пришлите строго официальную телеграмму с разъяснениями, что местные власти до нашего прихода поступили так под влиянием угрозы Каппеля и опасности белогвардейских заговоров в Иркутске. Беретесь ли сделать архинадежно?»

Очень предусмотрительно, товарищ Ленин!
– осклабился лукавый.

Благодарю за комплимент, товарищ Сатана!
– слегка поклонился Ильич.

Однако завершу свой рассказ, - объявил Дьявол.
– В течение трех лет насильственная смерть настигла пятерых командующих-отступников. Двое оставшихся — Брусилов и Великий князь Николай Николаевич — хотя и дожили соответственно до 1926 и 1929 годов, но далеко не счастливо.

Возмездие настигло и большую часть остальной генеральской оппозиции. В августе 1917 года генерал Крымов неожиданно для всех покончил с собой. Бежал на юг и скоропостижно скончался в Екатеринодаре один из главных заговорщиков генерал Алексеев. А в 1938-м дошла очередь и до тех, кто переметнулся на сторону красных: были расстреляны генерал А. Свечин и бывший шеф жандармов генерал В. Джунковский, которого не спасли даже услуги, оказанные Советской власти в деле организации ВЧК, паспортной системы и системы виз...

Предателей надо уничтожать до, а не после предательства!
– дал всем урок «дядюшка Джо».
– Ишак ты и тюфяк, Николай! Тебе сообщили (пусть позднее оказалось, что наврали), будто твою семью захватили мятежники. Надо было сразу бросаться освобождать близких, а не переговоры с приближенными- изменниками вести!

Так меня же изолировали!

Чушь! Оружие у тебя было? Было! Вызвал бы Рузского к себе в вагон, пристрелил. Затем созвал бы охрану, всех казаков и матросов произвел бы в майоры-полковники, дворяне-графья. Поехал бы на поезде в Ставку, по дороге шлепал бы всех саботажников, которые пытались тебя остановить. В Ставку созвал бы генералитет — и всех к стенке! Назначил бы новых командующих из «черной кости» - чтобы были преданны только тебе! Заключил бы перемирие со своим кузеном — кайзером Вильгельмом, чтоб народ и армию успокоить и получить возможность вызвать в столицу верные тебе войска... В Петербурге всех бунтовщиков, включая большинство членов Госдумы, - на «станцию Могилевскую»!

Перемирие — нарушение соглашений с союзниками!

Плевать на союзников, соглашения и договоры, когда в опасности ты сам, твоя семья и вся страна! Ленин вон подписал позорный Брестский мир — и оказался прав!

Но расстрелы... Я и так за свое царствование приказал казнить более двадцати тысяч человек...

Всего двадцать тысяч!
– возмутился Джугашвили.
– А должен был двести тысяч или два миллиона! Или двадцать миллионов, если надо! Только тогда ты бы умер в своей постели, будучи подлинным властителем! Как я!

Абсолютно согласен с Вами, генералиссимус, - Гитлер не мог отказаться от обсуждения такой волнующей темы, как геноцид.
– В свое время я много размышлял об инициированной русскими большевиками революции 1918-1919 годов в Германии. «...Приходишь к выводу, что ее основной движущей силой были отнюдь не идеи, а преимущественно всякий сброд, ранее освобожденный из тюрем и исправительных колоний.

Когда читаешь сообщение о том, как проходили революционные события в Кельне, Гамбурге или каком-нибудь еще городе, то постоянно сталкиваешься с тем фактом, что все так называемое народное движение на деле оборачивалось совершенно заурядными кражами и грабежами. И испытываешь лишь презрение к ничтожествам, сбежавшим от этого отребья.