До поры до времени компромат этот охранка придержала у себя, но весной 1911 года довела до самого П.А. Столыпина.

– Я пришел к царю и откровенно выложил все, что узнал, желая раскрыть государю глаза на человека, который представлял серьезную угрозу репутации императора и его семьи, - сообщил премьер-министр.

Николай Второй прервал своего самого талантливого подданного:

Я «внимательно выслушал Петра Аркадьевича, поблагодарил за то, что тот искренне мне предан, но в заключение сказал: «Быть может, все, что вы мне говорите, - правда. Но я прошу вас никогда больше мне о Распутине не говорить. Я все равно сделать ничего не могу».

... Вскоре премьеру-правдолюбцу пришлось готовиться к отставке.

Не один Столыпин сообщал о темных делах старца. Его пробовала разоблачить воспитательница царских дочерей, фрейлина С.И. Тютчева, но добилась лишь того, что «святого черта» на некоторое время перестали пускать к ее воспитанницам, сама же она вскоре после этого получила отставку. Распутин же, узнав о случившемся, ушел паломником в Грецию на Афон — Святую гору, где располагались два десятка православных мужских монастырей, а оттуда еще дальше — в Святую землю, в Иерусалим.

Осенью 1911 года, вернувшись в Петербург, Григорий Ефимович опять встретил радушный прием в царской семье.

Анна Вырубова:

«Царь и царица верили ему, как отцу Иоанну Кронштадскому; страшно ему верили; и когда у них горе было, когда, например, наследник был болен, обращались к нему с просьбою помолиться».

А что значил наследник для несчастных родителей, любивших его больше всего на свете, все знали. Между тем ни один врач в мире не мог принести мальчику такого облегчения, как Григорий. И лечил он не только тело наследника, но и душу его матери.

В темно-синей тетради-дневнике императрицы сохранились каракули Распутина — без знаков препинания...

«Здесь мой покой славы источник во свете свет подарок моей сердечной маме Григорий»...

Он называл меня «мама» - Мать русской земли. «Папа» - Николай, - пояснила Аликс.
– «Подарок сердечной маме» - это его устные поучения, старательно записанные лично мною. Я их взяла с собой в Тобольск и Екатеринбург. И перечитывала до дня своей гибели!

Нешто я чему плохому учил?
– загрустил старец.
– Вот, сами послухайте и рассудите!

«Кто занят собою, тот дурак или мучитель Света, у нас вообще министры заняты собой — ой, не надо! Родина — широка, надо дать ей простор работы, но не левым и не правым, левые — глупы, а правые — дураки. Почему? Да потому что палкой научить хотят. Уже я прожил 50 лет, шестой десяток наступает и могу сказать: кто думает, что он научен и научился, правду говорят мудрецы, - тот дурак».

«Матерь Божья умна была, а никогда о себе не писала. Но жизнь ее известна духу нашему».

«Никогда не бойтесь выпускать узников, возрождать грешников к праведной жизни. Узники через их страдания... выше нас становятся перед лицом Божьим».

«Любите рай, он от любви, куда дух — там и мы. Любите облака — там мы живем».

Из уст Друга изливался поток великих христианских истин, с ним я очищалась от суеты, отдыхала душой!
– всхлипнула Аликс.
– Григорий сумел стать для нашей семьи желанным старцем, о котором мы мечтали там, в Саратовской пустыни. Воскресшим преподобным Серафимом.

– Чушь!
– фыркнул Ницше.

Если не так, то почему только он мог лечить Алексея и совершать другие чудеса?
– царица сразила скептика фактами.

... Звонок из Царского Села на квартиру Распутина: мальчик страдает, у него болит ухо — он не спит.

«Давай-ка его сюда, - обращается по телефону старец к императрице. И уже совсем ласково подошедшему к телефону мальчику: - Что, Алешенька, полуношничаешь? Ничего не болит, ушко у тебя уже не болит, говорю я тебе. Спи».

Через 15 минут — ответный звонок из Царского: ухо не болит, он спит.

... В 1912 году наследник умирал - у него обнаружилась опухоль, началось заражение крови. Но Аликс с измученным ночными бдениями лицом торжествующе показывает врачам распутинскую телеграмму: «Бог воззрил на твои слезы и внял твоим молитвам. Не печалься сын твой будет жить». Знаменитости только печально качают головами: страшный финал неминуем. А мальчик... вскоре выздоровел.

... Во время войны Николай взял наследника с собой в Ставку. Алексей простудился, у него появился обычный насморк. Но мальчик - необычный: высморкался - и не выдержали сосуды, полилась кровь. И простое носовое кровотечение врачи не могли остановить... В императорском поезде Алексея отправляют в Царское. На перроне их ожидает императрица.

«У него остановилась кровь!» - торжествующе извещает ее наставник наследника Жильяр.

«Знаю, - спокойно отвечает мать, - когда это случилось?»