Раскинулось море широко,

Прибои в простор взметены.

По мутным, по вражьим потокам —

Огонь, Черноморья сыны!

Пусть ярость, как парус раздутый,

Ваш дух понесет, окрылив.

К земле раскаленной пригнуты

Вершины надломленных ив,

Листвой устилают дорогу

И ластятся к вашим стопам.

Безбрежность морская тревогу

Трубит по безбрежным степям.

Тревога несется в предгорья

До южных окраин страны.

В атаку, сыны Черноморья!

Огонь, Черноморья сыны!

Колосья от края до края,

Как копья, сверкают сквозь дым.

Матросская песня лихая —

По знойным дорогам степным.

Предгорья Кавказа прикрыты

Сердцами богатырей,

Где ненависть крепче гранита,

Где ярость алмаза острей.

Матросы, окрепшие в бурях,

Казаки из вольных степей,

На орды убийц белокурых

Всей мощью обрушьтесь своей!

Пусть дерево станет дубровой

И камень гранитной грядой

Подымется в мощи суровой

Пред вражьей разбойной ордой.

Повсюду в пути настигая,

Врага ты в огне утопи!

Тревогу безбрежность морская

Трубит по безбрежной степи.

Возмездье — за кровь и за горе!

Ты слышишь ли голос страны?

В атаку, сыны Черноморья!

Огонь, Черноморья сыны!

1942

Перевод Д. Бродского

БАЛЛАДА О ВОИНСТВЕ ДОВАТОРА

БАЛЛАДА О ВОИНСТВЕ ДОВАТОРА

На конских гривах снег. Клинков блистает сталь.

Пар из ноздрей валит. Сугробы словно горы.

Вот-вот раскроется синеющая даль,

Вот-вот расступятся по сторонам просторы.

Метнется рыбкою падучая звезда

Над снежной белизной нетронутого мира.

Вблизи деревня спит. Лесистые места.

Доваторовцы ждут приказа командира.

Из монолитных глыб тугие торсы их,

Но каждый мускул жив, сердца не знают страха,

Шинель распахнута, как крылья — в ветер, в вихрь,

И лихо набекрень посажена папаха.

В полночный тихий час по снежному пути,

Пока деревня спит, покуда сны ей снятся,

Бойцам Доватора в глубокий рейд идти —

По вражеским тылам без устали скитаться.

На статных лошадях, чья поступь так тверда,

Что даже в бездну, в ночь рвануться вмиг готовы, —

Комбат неугомонный Кабарда

И подполковник Аристов суровый.

Сквозь ночи тишину им слышен стон и зов

Замученных земель, где стынут на просторах

По горло в горестях домишки городов

И сел, где — весь в крови — еще лютует ворог.

В снегу деревья спят, и ветер на лету

Заденет ветви их и сам замрет в испуге,

И видят конники сквозь ночи темноту,

Кто ждет прихода их, кто протянул к ним руки.