Блуждающий ветер. Он ищет курган,

Он ищет клочок опаленной земли,

Где бились гвардейцы и где полегли.

Кто место укажет? Кто тут на часах?

Кто скажет, где славой увенчанный прах?

Безмолвье заглохших боев на бугре...

В шинели тугой, как в дубовой коре,

Уставясь на запад, где огненный вал,

Из гроба на вахту встает генерал.

О, ветер залетный, скиталец полей,

Здесь родины слава — склонись перед ней.

Лежат здесь герои в обнимку с землей,

Но это всё прежний рубеж боевой.

Величьем приказа в просторах горя,

Гвардейцам побудку играет заря.

Здесь все на местах, продолжается бой.

Зарю не затмить пелене дымовой,

Над строем гвардейцев не властна гроза,

Гранитную мощь не проточит слеза, —

Бессмертье, рождаясь в громах грозовых,

Как стяг, осеняет друзей боевых.

Доспехи из меди с дубрав сорвала

Осенняя стынь, их раздев догола,

Чтоб на золотых коромыслах своих

Снегов натаскали для вьюг молодых.

И, словно орел над изломами скал,

Бессонный, на запад глядит генерал.

Он видит: в свинцовом морозном дыму

Склонясь треуголкой к коню своему,

Плывет император под вьюгою злой,

Навеки прощаясь с российской землей,

И волоколамским снежком голубым

Поземка следы заметает за ним.

Свивается клубами пушечный дым,

Бегут батальоны под небом седым,

Копыта вминают их в мерзлый песок,

Но топит виденье железный поток

Немецких дивизий... Они наяву —

Трехглавой змеею текут на Москву.

Лежит в изобилье осеннем страна,

Земля свои злаки несет ей сполна:

Деревья несут ей роскошный свой плод,

Оружье для воинов город кует,

И каждая область, любое село

В ней мощных и доблестных множит число.

Они охраняют преддверье Москвы,

Долины, и рощи, и шелест травы.

Вот молния блещет, и рушится гром,

И свищут ветра ошалелым свинцом,

Надвинулись танки на гребень крутой

Упрямой, тяжелой железной грядой.

Орел размышляет ли долго, когда

Приметит змею у родного гнезда?

Сын станет ли мешкать, когда его мать

Голодные волки придут растерзать?

Гвардейцам ли думать о смерти в бою —

Им родина душу вручила свою.

Перевод Р. Морана

2

Разорванной лошади вздувшийся круп,

Со скрежетом танк наезжает на труп,

Стволы его пушек клыками торчат,

И буквы «Нах Москау» на брюхе рычат.

Он лапами роет рудую листву,

Вынюхивая магистраль на Москву.

Он рушит деревья и землю грызет,

За ним и другой проползает вперед.

Вон целый табун попер наугад, —

Как дымные факелы, избы горят,

И танки ревут, натыкаясь на рвы:

«Москва! Где Москва? Далеко ль до Москвы?»

Кленовые листья, как смерч золотой,