одну и откупорила, а Доусон тем временем закончил накрывать на стол. Разлив вино по

бокалам, Аманда передала один из них Доусону.

– В холодильнике бутылка соуса для стейка, если хочешь, - предложила она. Доусон нашел

соус, а Аманда выложила рожки в одну миску, а фасоль в другую. Они с

Доусоном подошли к столу. Разглядывая накрытый стол, Аманда заметила, как тихо

поднимается и опускается грудь Доусона. Прерывая молчание, он взял бутылку вина со

стойки, и Аманда, качнув головой, опустилась на свой стул.

Она пригубила вино, смакуя задержавшееся во рту послевкусие, и разложила еду по

тарелкам. Доусон застыл, уставившись на свою порцию.

– Что-то не так?
– нахмурилась Аманда.

Звук ее голоса вернул Доусона к действительности.

– Просто пытаюсь припомнить, когда вот так последний раз ел.

– Ты имеешь в виду стеик?
– переспросила Аманда, разрезая мясо и подцепляя вилкой первый

кусок.

– Да, все вообще, - пожал плечами Доусон.
– На вышке я питаюсь в кафетерии с ребятами, а

дома один и, как правило, готовлю что-то примитивное.

– А когда выходишь куда-нибудь? В Новом Орлеане полно мест, где можно хорошо поесть.

– Я почти не бываю в городе.

– Даже когда встречаешься с женщинами?
– спросила Аманда, продолжая есть.

– Я ни с кем не встречаюсь, - сказал Доусон.

– Совсем?

Доусон начал разрезать стейк.

– Совсем.

– Почему?

Доусон почувствовал на себе изучающий, выжидающий взгляд Аманды, и заерзал на стуле.

– Мне так лучше, - заявил он.

Аманда замерла на полпути, так и не донеся вилку до рта.

– Надеюсь, это не из-за меня?

– Не знаю, что ты хочешь от меня услышать, - ровным голосом проговорил Доусон.

– Не хочешь же ты сказать, что...
– начала она.

Но Доусон промолчал, и она предприняла еще одну попытку:

– Ты что, серьезно хочешь сказать, что... что ни с кем не встречался после того, как мы

расстались?

Доусон опять промолчал, и Аманда отложила вилку. Она почувствовала, как в ее голосе

появляется раздражение.

– По-твоему, это из-за меня... из-за меня твоя жизнь сложилась подобным образом?

– Я опять не понимаю, чего ты от меня хочешь.

– Я тоже не понимаю, как реагировать на твои слова, - сощурилась Аманда.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что из твоих слов можно заключить, будто я причина твоего одиночества. Что... это

моя вина. Знаешь, как я после этого себя чувствую?

– Я не имел в виду ничего такого. Просто...

– Понятно, что ты имел в виду, - огрызнулась Аманда.
– II вот что я тебе скажу. Мы любили

друг друга, но нам не суждено было быть вместе, наши отношения завершились. Но моя

жизнь на этом не закончилась. II твоя тоже.
– Она прижала ладони к столу.
– Неужели ты

думаешь, что я уеду отсюда с легким сердцем, зная, что ты остаток своей жизни проведешь в

одиночестве из-за меня?

– Я не просил у тебя сочувствия.

– Тогда зачем так говорить?

– Да я, по сути, ничего не сказал, - ответил Доусон.
– Кажется, даже не вполне ответил на твой

вопрос. Ты сама читаешь в моих словах то, что хочешь.

– Значит, я не права?

Вместо ответа Доусон взялся за нож.

– Тебе, наверное, известна истина: если не хочешь услышать что-то неприятное, не спрашивай

об этом.

Доусону всегда удавалось ответить вопросом на вопрос, и она не сдержалась:

– Ну даже если это и так, не во мне дело. Хочешь погубить свою жизнь - пожалуйста. Кто я

такая, чтобы учить тебя?

Доусон, к удивлению Аманды, рассмеялся.

– Отрадно видеть, что ты нисколечки не изменилась.

– Изменилась, уж поверь.

– Не кардинально. У тебя до сих пор что на уме, то и на языке. Даже если речь идет о моей

загубленной жизни.

– Тебе обязательно нужно это от кого-то услышать.

– Тогда я попытаюсь облегчить твою совесть. Я тоже не изменился и сейчас один, потому что

всегда был одиночкой. До нашего знакомства я всеми силами старался держаться подальше

от своей полоумной семейки. А когда я обосновался здесь, Так иногда по нескольку дней мог