единственном месте, где есть хоть какая-то ночная жизнь. Он выпьет пива, сыграет в бильярд

и, если повезет, на смене сегодня будет та классная барменша, на которой прошлый раз были

ну очень узкие джинсы, обтягивавшие ее во всех нужных местах. Подавая ему пиво, она в

своем еле прикрывавшем тело топе наклонилась вперед, отчего пиво показалось ему еще

вкуснее. В выходные вечером он будет делать, в сущности, то же самое - если у мамы с ее

давним приятелем Лео на то же время есть какие-то планы и она не заявится в его мобильный

дом, как вчера вечером.

Почему она только не выходит замуж за этого Лео, Алан понятия не имел. Уж поженились бы

они, тогда, может, ей было бы чем заняться, вместо того чтобы шпионить за взрослым сыном.

Меньше всего ему в эти выходные хотелось, чтобы матери понадобилась его компания,

поскольку этого он ей и не сможет обеспечить. Кому какое дело, если он в понедельник будет

чуть «под газом»? Бастер будет ездить уже самостоятельно в своем фургоне, и если не

отпраздновать это событие, то что тогда вообще праздновать?

Мэрилин Боннер тревожилась об Алане.

Не с утра до ночи, конечно. Кроме того, она изо всех сил старалась себя успокоить. В конце

концов, он взрослый человек и в состоянии сам о себе побеспокоиться. Но как мать она знала

его слабость - он всегда искал легкие пути, которые в итоге ни к чему не вели, и избегал

трудностей, без которых ничего нельзя добиться. Ее тревожило, что в свои двадцать семь лет

он по своему поведению все еще оставался подростком. Например, вчера вечером, когда она

зашла к нему, он был увлечен видеоигрой, и, увидев ее, тут же предложил попробовать и ей.

Стоя в дверях его дома, Мэрилин размышляла, как же она умудрилась воспитать сына,

который ее, по-видимому, совершенно не знает.

И все-таки могло быть и хуже. Причем несравненно. Главное, что Алан нормальный,

хороший парень, работает и ни в каком криминале не замешан, а в наши дни это не так уж

мало. Можно говорить что угодно, но она и газеты читает, и слышит, что говорят в городе. Не

тайна, что многие друзья Алана с детства, некоторые из них даже из семей получше, подсели

на наркотики или превратились в настоящих пьяниц, а иные даже угодили за решетку. Что ж, ничего удивительного, если учесть, где они жили. Слишком многие восхваляли

американскую провинцию, представляя ее по картинам Нормана Роквелла, которые с

реальностью ничего общего не имеют. Кроме врачей, юристов и крутых бизнесменов в

Ориентале, впрочем, как и в других маленьких городках, никому много не заработать.

Правда, для детей Ориентал во многих отношениях идеальное место, но молодежи тут ловить

нечего. В маленьких городах никогда не было и никогда не будет менеджеров среднего звена.

И делать там по выходным нечего, и даже познакомиться не с кем. Почему Алану так

нравилось здесь жить, она понять не могла, но пусть будет, как он хочет. К тому же он сам

себя содержит. И, желая помочь ему начать самостоятельную жизнь, она купила ему

передвижной дом в двух шагах от своего.

Нет, никаких иллюзий относительно Ориентала она уже давно не питала. В этом смысле ее

мнение отличалось от мнения высшего света города, но когда в молодости остаешься без

мужа с двумя детьми на руках, взгляды меняются. То обстоятельство, что она из семьи

Беннетов и закончила Университет Северной Каролины, не помешало банкирам отказать ей в

праве выкупить заложенный сад из-за просрочки платежа. Не помогли ни имя, ни связи. Даже

полученная в университете престижная степень по экономике не дала ей никакого

преимущества.

В конце концов, все в жизни решали деньги и поступки, а не репутация, поэтому

существующее в Ориентале положение вещей для Мэрилин было невыносимо. Сейчас,

нанимая работника, она предпочла бы трудолюбивого иммигранта выпускнику Университета

Северной Каролины или выпускнице Университета Дьюка, считающим, что весь мир им

обязан. Подобный взгляд на вещи людям вроде Эвелин Коллиер и Юджинии Уилкокс,