Филь порезал палец об осколок стекла. На пол закапала кровь.

— Ты сейчас всё загадишь здесь монаху, — заметила ему Анна, отвлекаясь от оживленного разговора.

Мета, налившая себе чарку, подставила её под палец Филю. Немного выждав, тот облизнул его: кровь больше не шла.

— Смотри, не выпей это, — сказала Анна сестре. — Отдай ему, пусть он пьет.

Она, казалось, неожиданно протрезвела.

— Почему? — спросил Филь.

— Привяжешься кровными узами, — пояснила Анна, — не разорвешь. А разорвешь, будут несчастья.

— Глупости это, — вяло откомментировал Ян.

— Анна, ты всегда была чрезмерно суеверна в этих вопросах, — улыбнулась Мета.

Её сестра раздраженно ответила:

— Отдай ему посудину, пусть пьет, и пошли отсюда. А если не хочет неприятностей, то и её пусть уносит с собой!

— Это уже будет воровство, — с видимым усилием отчеканил Ян. — А это хуже кровных уз.

— Но у нас есть выход, — сказала Мета. — Я вручу ему её в дар и этим возьму грех на себя.

Анна, покачнувшись, пробормотала себе под нос:

— Тебе лучше знать, законник ты наш. Хорошие настойки у отца Бруно, прямо с ног сбивают!

Мета вздернула чарку, словно кубок, и метнула шальной взгляд в Филя.

— Отлично!

Быстро пригубив вина, она сказала:

— Настоящим я передаю все принадлежащие мне права, требования, преимущества и другие интересы на собственность, именуемую чарка из-под вина, совместно со всем его содержимым, сутью, формой и материалом, с правом выпивать из неё, мыть, сушить и иначе употреблять, используя для этого любого рода приспособления как существующие в настоящее время, так и изобретенные позднее, или без использования упомянутых приспособлений, а также передавать ранее именованную собственность третьим лицам со всем его содержимым, сутью, формой и материалом или без оных.

Анна мотнула головой, словно усталый пес.

— Дело сделано… А теперь пошлите-ка отсюда!

Филь принял из рук Меты «кубок», выдул его и громко поставил на стол.

— А я, пожалуй, останусь здесь, — сказал Ян. — Посплю тут немного в уголке. А то еще упаду там в снегу и замерзну. Я утром видел — там мороз!

Он напялил на себя шапку и стал устраиваться рядом с медным чаном на полу. Девицы бросились его поднимать. Не удержавшись на ногах, они попадали на него, Габриэль первая.

Не принимая участия в возне и хохоте, Филь в очередной раз потянулся к бутылке. Она оказалась пустая. На этикетке по-прежнему красовались лошадь с козой. Ни дерева, ни маяка на ней не было.

— Ты живой? — услышал он на следующее утро и хотел открыть глаза, но понял, что сделать это будет непросто: его голова разрывалась на части, в глаза будто насыпали песку.

— Кваску не желаешь? — услышал он Яна и утвердительно помычал.

— Тогда вставай! На столе его целый бочонок. Твой любимый, можжевеловый, наш конюх озаботился.

Не открывая глаз, Филь спустил ноги с кровати. Он знал, что пришла пора раскрыть веки, но не мог заставить себя сделать это.

Он попробовал нащупать бочонок, но потерпел поражение. И тут он осознал, что в его памяти зияет провал. Он ничегошеньки не помнил, что произошло после падения Габриэль на Яна в подвале отца Бруно.

— Ян, — хотел сказать он, но сумел произнести только «Ы…».

Поняв, что без кваса не обойтись, он всё же открыл глаза. Дневной свет ударил по ним, как дубиной. Голова у Филя взвыла пуще прежнего.

— Яри-яро… — прошептал он, сжимая её руками.

Ян сжалился и налил ему квасу.

— Скажи спасибо Якобу, а то мы померзли бы там к утру. Он чертовски вовремя отыскал нас вчера и растащил по дормиториям.

Не особо вслушиваясь, Филь наливался квасом. С каждым следующим глотком ему становилось легче жить. Заметив, из чего пьет, он спросил:

— А это откуда взялось?

— Мета вчера выкинула глупость, и теперь это твое по законам Империи. Можешь не пробовать возвращать — ни она, ни отец Бруно твою чарку не примут.

«Дарственную» Филь помнил, но после неё зияла чернота. Разве что еще дурацкая пропажа маяка с этикетки врезалась ему в память.

— Ян, а ты помнишь, что было после этого? — спросил он.

— Сразу после этого была куча-мала, в которой ты не принимал участие, а потом мы стали орать песни, которые ты тоже проигнорировал, не отрывая взгляд от бутылки. Она тебя заворожила.

Филь молча кивнул.

— А что было потом?

— Потом ты очнулся и стал распевать итальянские баллады, дружески обнимая Мету за талию и время от времени вопрошая «А куда делась Мета?». Она не могла тебе ответить, потому что сама была в похожем состоянии.