– Да, немало. Он у меня очень общительный.

– А девушка у Володи есть?

– Была раньше, но они давно расстались.

– Значит, сейчас он ни с кем не встречается?

– Вроде бы нет. Во всяком случае, серьезных отношений у него нет определенно, иначе он бы мне рассказал.

– Ну что ж, спасибо вам. Вы мне очень помогли. А теперь мне пора.

Женщина проводила меня до двери. Прощаясь, я пообещала немедленно к ней приехать, как только у меня появятся какие-нибудь сведения о Володе.

Я вышла из дома и пошла к машине. Настроение было сумрачное. Очень хотелось помочь несчастной женщине, но щемящее чувство, возникшее с первых минут нашей встречи, подсказывало, что вряд ли мне удастся принести ей утешительные вести.

Ситуация представлялась мне довольно запутанной. Шел четвертый день расследования, а я до сих пор ни на шаг не приблизилась к разгадке, что сильно меня раздражало.

В сыщицкой работе частенько приходится рассчитывать на удачу, но в этом деле она пока обходила меня стороной.

Я словно пыталась найти выход из лабиринта, но безрезультатно. Ходила кругами, наталкивалась снова и снова на одни и те же препятствия, но чем дольше ходила, тем сильнее запутывалась.

Надо было запастись терпением и попытаться начать поиски сызнова, скрупулезно оглядывая каждый поворот лабиринта. Разгадка могла быть совсем близко, и не исключено, что я уже не раз была рядом с ней.

Обдумав создавшееся положение, я решила вновь подойти к отправной точке расследования – к фирме «Лотос».

Я припомнила адрес той симпатичной молоденькой секретарши, которая встретила меня в агентстве. Пришло время более серьезного разговора с этой девушкой. Она могла видеть хоть что-нибудь, связанное с ноутбуком. Я хорошо знаю, что мало какие события происходят без ведома секретарей. Оля Сергеева показалась мне очень смышленой. Как все молодые девушки, она наверняка была любопытной. И наблюдательной, как все секретарши.

Я без проблем отыскала ее квартиру и позвонила в дверь. Открыла сама Оля, и при виде меня на лице ее отразилось крайнее изумление.

– Добрый день, – сказала я, – можно войти?

– Здравствуйте, проходите.

Она посторонилась, пропустив меня в прихожую, и закрыла дверь.

– Оля, вы меня помните? Я на днях приходила к вам в агентство.

– Да, конечно, помню. Вы – журналистка.

– Именно так, Оля. Мне нужно получить от вас кое-какую информацию.

– Конечно! Проходите, пожалуйста, в мою комнату.

Судя по безмолвию в квартире, Оля была дома одна. Мы вошли в ее комнату, она предложила мне стул, а сама уселась на кровать и спросила с готовностью:

– Что нужно рассказать?

– Начнем с того, как сейчас обстоят дела в «Лотосе».

Оля пожала плечами:

– Сама еще не знаю. Мы со вчерашнего дня не работаем. Там была ревизия, обнаружили какие-то нарушения. Я думаю, мне придется подыскивать другую работу, – вздохнула она.

– Вы давно работаете в «Лотосе»?

– С февраля, больше семи месяцев.

– Значит, у вас было достаточно времени, чтобы осмотреться. Поделитесь своими наблюдениями по поводу ваших начальников.

– Откровенно? – с лукавой улыбкой спросила Оля.

Я кивнула и улыбнулась ей в ответ:

– Само собой. Это останется между нами.

– Больше всех мне всегда Андрей Терентьев нравился. С ним приятно работать. Он никогда голоса не повысит, всегда выслушает, поможет, если надо. Таких начальников редко встретишь. Балашихин – его полная противоположность. Другого такого зануду еще поискать. Ко всякой мелочи придирается, по любому пустяку выволочки устраивает. Его Андрей всегда утихомиривал, и, если бы не он, я бы с таким противным шефом точно не сработалась.

Пока наши оценки совпадали. Я поинтересовалась:

– А как насчет Колесникова?

– Колесников? – Оля вновь пожала плечами. – Трудно сказать. Я с ним мало общалась. Не то чтобы он был таким же сухарем, как Балашихин. Просто он… Как бы это сказать, на дистанции ото всех держался. Был неразговорчив. Андрей шутил, что из них троих только его можно к клиентам подпускать. А остальные, что Колесников, что Балашихин, в общении с людьми не очень-то сильны. Конечно, Колесников не был таким злыднем, как Балашихин, просто он был замкнутым человеком. Вот и все, что я могу о них сказать.