Мужчина долго возился с печатью, отдирая ее с невероятной аккуратностью. Зато замок отпер сразу Личность этого ночного визитера все еще оставалась для меня загадкой, но я не собиралась покидать место действия, покуда не выясню, кто это такой.

Мужчина запер за собой дверь, и я отсчитала десять секунд, которых, по моему мнению, было достаточно, чтобы одолеть путь от двери в глубину офиса, даже с черепашьей скоростью. Только после этого я свесила ноги и, стараясь не слишком шуметь, спрыгнула вниз. Подошвы кроссовок приглушили прыжок. Так же тихонько я спустилась на тротуар. На улице было по-прежнему безлюдно.

Я заняла позицию в кустах неподалеку от крыльца и стала терпеливо дожидаться, когда на нем появится незнакомец. Прошло двенадцать минут. Наконец дверь открылась, и он крадучись вышел на крыльцо. Я напрягла зрение. Несмотря на темень, мне удалось узнать его. Это был Антон Балашихин собственной персоной. Значит, вот кому понадобилось среди ночи проникнуть в свой собственный офис…

Все поведение директора «Лотоса» выдавало жалкого дилетанта: приехал на своей машине, поставил ее чуть ли не у входа. Когда он орудовал в офисе, в темных окнах то и дело мелькали блики зажженного фонарика. Эдак тебя, голубчик, кто угодно вычислит. Страху сколько угодно, а осторожности никакой.

Из кустов я наблюдала, как он прилаживает на место многострадальную бумажную печать, причем прилеплял он ее заранее припасенным клеем и, скорее всего, уже не канцелярским. Затем он запер дверь и почти бегом направился к машине. Весь его облик: втянутая в плечи голова, сгорбленная спина, локти, прижатые к бокам, выдавали жуткую боязливость. Видно, попал он в серьезную переделку, однако сочувствия во мне почему-то не вызывал.

Когда машина Антона Балашихина скрылась из виду, я подошла к двери и осветила печать: теперь она была приклеена на совесть. Я не стала трогать и без того замученную бумажку: после тайного визита в «Лотос» одного из ее директоров вряд ли я обнаружу там что-то стоящее. Но мое ночное предприятие не было безрезультатным: теперь я знала, что у Антона совесть нечиста и он здорово трусит. Часы показывали без четверти одиннадцать, значит, я проболталась здесь почти час. Все мое тело, ноющее после альпинистских трюков, взывало к отдыху. Сочтя, что вполне его заслужила, я отправилась домой.

На следующее утро я поехала к Селиванову. Он жил в отдаленном спальном районе на улице под названием Электронная. Из-за утренних пробок лишь к десяти часам я пробилась к его дому и пешком поднялась к квартире, расположенной на последнем этаже хрущевки.

Я нажала на кнопку звонка и через короткое время услышала за дверью тихие шаги. Видно, меня подвергли изучению через глазок, после чего женский голос негромко и настороженно произнес:

– Кто там?

– Здравствуйте, – приветливо заговорила я, – я из фирмы «Лотос». Здесь проживает Владимир Селиванов?

Дверь приоткрылась на длину цепочки, и в проеме показалось лицо пожилой женщины.

– Из фирмы? А Володи нет дома.

– А вы не подскажете, когда он будет или где его можно найти?

– Я не знаю, когда он придет, – женщина выглядела очень встревоженной и даже напуганной.

Я ухватилась за дверную ручку, всем своим видом давая понять, что так просто не отстану.

– Мне необходимо поговорить с вами. Вы не впустите меня? А то как-то неудобно на площадке.

После некоторых колебаний женщина все же пригласила меня войти.

– Девушка, я, к сожалению, ничем не могу вам помочь. Володе пришлось уехать из города… по семейным обстоятельствам.

Несмотря на полумрак маленькой прихожей, было видно, как дрожат губы женщины. А я слишком хорошо знаю людей, чтобы суметь распознать ложь, и на сей раз это не составило никакого труда. Женщина явно лгала, причем неумело, жутко нервничая.

– Вы – Володина мать?

– Да.

– Простите, а как вас зовут?

– Анна Петровна.

– Очень приятно, Анна Петровна. А меня зовут Таня Иванова. Мне надо кое о чем с вами поговорить.

– Ну хорошо. Пройдемте в комнату.

Из прихожей мы вошли в небольшую, скромно обставленную гостиную, где на стенах, по старинке, висело множество фотографий.

Я села в кресло. Мать Селиванова встала напротив меня, оперевшись о столешницу.

– Так о чем вы хотите поговорить, Таня?

– Я провожу расследование убийства соучредителя фирмы Сергея Колесникова, погибшего от взрыва. Я знаю, что ваш сын имеет отношение к событиям, предшествовавшим взрыву. Вот поэтому я его и разыскиваю.

– Ничего не понимаю. Какое отношение Володя имеет к этому взрыву?!

Голос ее дрожал, и она нервически захрустела суставами пальцев.

– Успокойтесь, Анна Петровна, я ни в чем не собираюсь обвинять вашего сына. Он мне нужен в качестве свидетеля, для того чтобы внести ясность в некоторые моменты. Мне доподлинно известно, что Володя провел с Колесниковым последние несколько часов перед взрывом. Я очень вас прошу, помогите мне. Этим вы поможете и сыну. Я опасаюсь, что у него могут быть серьезные проблемы. Если он в беде, я постараюсь по мере моих сил его выручить. Прошу вас, дайте мне возможность встретиться с Володей. Это очень, очень важно.