При виде афритов я буквально содрогнулся. На тот момент у меня был уже кое-какой опыт встречи со сверхъестественным, но никогда прежде не испытывал я такого потрясения. В полутьме этой жалкой сырой пещеры африты выглядели по-настоящему устрашающе. Лица у них были более-менее человеческими, но на этом относительно нормальном лице выделялись совершенно ненормальные глаза. То были два круглых шара — белых, с черной, будто нарисованной, точкой зрачка. Глаза эти совершенно не двигались, так что африту, пожелай он взглянуть в сторону, пришлось бы повернуть всю голову. Не менее удручающим казалось и то, что голова не крепилась к телу, а как бы парила над ним совершенно причудливым и непостижимым образом. Когда африт являет себя человеку, тело его нередко следует первым, и только затем, спустя пару минут, показывается голова. Одно это обстоятельство, в сочетании с отталкивающей внешностью, способно до смерти напугать человека. Мне доводилось читать о тех, чье сердце не выдержало при встрече со столь ужасающими сущностями. Сам я старался держать себя в руках и продолжал внимательно изучать афритов. Если уж головы их производили неприятное впечатление, что говорить о телах! Темные, неприятного оттенка, по форме они больше всего напоминали туловище летучей мыши. Руки крепились прямо к спине, а пальцы рук были необычайно длинными и подвижными. Поскольку африты не дышат и не едят, им нет нужды ни в желудке, ни в диафрагме. И там, где должны находиться эти органы, у афритов заметно явное углубление. Ноги, похожие на пучок закрученных проводов, позволяют им лучше прыгать. Африты не умеют спокойно стоять на месте: они все время двигаются, качаются и подергиваются. Вот что за существа смотрели сейчас на нас с какой-то дьявольской, злобной усмешкой. Они о чем-то переговаривались, тыча в нас своими длинными пальцами. Позже, правда, Тадж сказал мне, что африты, невзирая на внешнюю браваду, испытывают страх перед просветленными. Любой африт способен видеть сияющую ауру улемов, и аура эта, по ряду причин, наводит на них ужас.

Шейх приказал афритам открыть дверь. Я не знал языка, на котором он говорил, однако догадался, о чем идет речь, по слову бабу, напоминающему по звучанию слово бааб. Бабу действительно означает «дверь», тогда как бааб — это «врата», но слова были настолько похожи, что мне стало ясно: африты должны открыть двери в подземный мир. Я замер в предчувствии чего-то необычного. Остальные в полном молчании смотрели на дальнюю стену пещеры. Я также стал всматриваться во тьму, не зная, чего именно ожидать.

Внезапно, в гробовой тишине, задняя стена пещеры дрогнула и обрушилась. Не было ни пыли, ни звука падающих камней — совсем как в немом кино. Камни сыпались вниз один за другим, не наваливаясь в кучу, но полностью исчезая из виду. И вот уже на месте стены колышется какая-то темная дымка, сквозь которую проглядывают в отдалении очертания загадочных зданий.

— Пора, — сказал Шейх Таджу. — Иди за афритами, только следи, чтобы они не сыграли с тобой какую-нибудь злую шутку.

Тадж кивнул. Мы шагнули сквозь туман, за которым открылся еще один коридор и целая череда похожих друг на друга комнат. Мы проходили одну за другой, и все это время в отдалении маячили загадочные постройки.

Шейх начал читать что-то нараспев. Африты, скакавшие вверх-вниз, как карусельные лошадки, мчались вперед с невероятной скоростью и уже почти скрылись из виду.

— Можешь больше не прятаться у нас за спинами, — сказал Тадж. — Афритам теперь просто не до нас.

Я поспешил пристроиться к Мастеру, который находился во главе цепочки, и никто не обратил на это ни малейшего внимания. На тот момент мы уже не двигались Шейх попросил Таджа показать листок бумаги, который тот держал в руках (должно быть, карту).

— Тебе известно, какую комнату мы ищем? — поинтересовался он.

— Да, — ответил Тадж. — Я точно знаю, где она. Это совсем рядом. Я пройду туда и, если найду что-нибудь, захвачу пару вещиц, чтобы вы сами могли убедиться. Затем мы отправимся туда вместе и принесем все, что нужно.

Отсутствовал Тадж минут пять. Когда он вернулся, в руках у него было красивое жемчужное ожерелье, несколько крупных бриллиантов и пара финикийских монет.

— Ну вот, мы можем отправляться, — заявил он Шейху и Мастеру. — Помните только: вы обещали, что все золото принадлежит Таджу.

— Разумеется, — пожал плечами Шейх.

— Не забывай, однако, — добавил Мастер, — что мы пришли сюда не ради золота. Тебе придется отвести нас и в другие покои, как ты и обещал.

Очевидно, что улемам не было дела до подземных сокровищ. В этом сокрытом лабиринте находилось что-то такое, что интересовало их куда больше золота и бриллиантов. Улемы не нуждаются в богатстве. Они способны создать все, что им нужно, и никогда не создают больше того, что им нужно. Их просто не интересуют земные сокровища.

— Конечно, я отведу вас в эти покои, — заявил Тадж. — Мне точно известно, где они находятся.

Было видно, что он весьма доволен сделкой.

Мы прошли за Таджем в маленькое закрытое помещение. Окон тут не было, и все же оно оказалось ярко освещено, что позволяло разглядеть золото, жемчуг, бриллианты и другие драгоценные камни. Сокровища лежали в сундуках, кувшинах и просто кучами на полу.

Впрочем, мне тоже не было дела до золота. Куда больше интересовал меня источник загадочного освещения Ни окон, ни свечей, ни ламп. Тем не менее каждый уголок комнаты был залит ярким светом. Откуда бы ему взяться?

Неожиданно я понял: должно быть, это тот же вид освещения, который обнаружили в гробницах фараонов и катакомбах Древнего Египта. Археологи, которые первыми проникли туда, были озадачены наличием света в этих подземных туннелях. Но затем им удалось обнаружить хитроумное устройство, изобретенное древними египтянами. Они нашли предметы конической формы, исполнявшие роль современных батарей. Производимый ими свет до удивления напоминал обычный электрический. Батареи необходимо было разместить напротив друг друга в определенном порядке, иначе они просто не работали. Хуже того, они могли сжечь неосторожного человека, поскольку несли в себе огромный заряд энергии. Подобным образом, должно быть, освещалась и наша пещера.