— Что?

Лотта попыталась улыбнуться.

— Да, — кивнула Пернилле. — Все так.

— Когда приедет папа? — спросил Эмиль.

Смотритель кладбища принес большой венок с короной из роз.

— Чуть попозже, — сказала Лотта.

— А почему не сейчас?

Пернилле смотрела на венок.

— Что это? Я этого не заказывала.

Мужчина пожал плечами, уложил венок возле урны с прахом.

— Прислали сегодня утром.

— Кто?

— Я не видел карточки.

— Красивый, — вставила Лотта.

Пернилле мотала головой.

— Мы должны знать, от кого этот венок.

Лотта принесла несколько белых роз. Она дала племянникам по одному цветку и велела положить рядом с урной. Дети послушно сделали это, маленькие черные фигурки в ярком солнечном свете. Они могли бы сейчас играть на берегу Эресунна.

— Молодцы, — похвалила она их.

Пернилле оглядывала кладбище: небольшой квадратный пруд, заросший водорослями, заваленный гниющими ветками; надгробия, покрытые лишайниками. Отовсюду несло тлением. К горлу подкатывала тошнота.

Тогда она снова нагнулась, достала громоздкий венок и отдала его обратно смотрителю.

— Унесите его. Он мне не нужен.

Лотта смотрела на траву. Мальчики испуганно замерли.

— Мне не нравится это место, — сказала Пернилле. — Должно быть что-то получше…

Мужчина в зеленом костюме с венком в руках выглядел смущенным.

— Но вы сами выбрали его.

— Я не хочу хоронить ее здесь. Найдите другой участок.

— Пернилле, — произнесла Лотта, — это хорошее место. Мы все согласились. Тут красиво.

Возвысив голос, Пернилле Бирк-Ларсен повторила:

— Я не хочу этот венок. Я не хочу этот участок.

— Я ничем не могу помочь, — сказал смотритель. — Если вы хотите поискать другое место, обратитесь в администрацию кладбища.

— Сами обращайтесь в администрацию! Я платила вам, а не кому-то еще.

Она отвернулась и уставилась на пруд. Гнилая древесина. Водоросли. И человек в красном, шагающий по дорожке.

Вагну Скербеку хватило одного взгляда на Пернилле, после чего он сразу направился к Лотте.

— От него были известия? — спросил он.

— Нет. Где он?

Он искоса глянул на женщину у пруда.

— Прислали венок без карточки, — шепнула Лотта. — Вот она себе и напридумывала. Не знаю…

Скербек взял венок, подошел к краю воды.

— Пернилле, это от нас. Мы с Руди собрали в гараже деньги. Прости, мы не знали, что написать, поэтому отослали без карточки.

Она безучастно смотрела на него.

Он протянул ей лавровый венок с короной из роз.

— Это от всех нас.

Она покачала головой и опять направила взгляд в мертвую воду.

— Когда приедет папа? — заскулил Эмиль.

На другом конце Вестербро, в одном из самых бедных, грязных, опасных заведений, в которые он любил заходить, будучи молодым и безбашенным, пил Тайс Бирк-Ларсен. Высокие кружки крепкого светлого с местной пивоварни, стопки аквавита [4] — так же как раньше. Как до встречи с Пернилле, когда он не знал, чем занять долгие дни. Он добывал на улицах деньги, тусовался с дилерами, с бандами. Хватал все, что попадалось.

Было время, когда он мог войти в такой бар и заставить всех умолкнуть одним только взглядом. Но это время давно миновало. Никто его больше здесь не знал. Бывший бандит превратился в трудолюбивого, степенного главу семейства со своей небольшой фирмой в семи кварталах отсюда, которого не волновали больше старые притоны и старые привычки.

Большая ладонь обхватила холодное стекло. Пиво пилось хорошо. Боль оно не убивало, а всего лишь притупляло, но этого было достаточно. За спиной слышался стук бильярдных шаров и подкрепленная матом перебранка юнцов. Он был таким же в их годы. А то и похуже.

Времена тогда были трудные, хоть он и не хотел этого признавать. Охота за деньгами и возможностями, отчаянная борьба за то, чтобы остаться в живых. Какую бы защиту не возвел вокруг себя человек, ни он, ни его семья не были в безопасности в те годы.

Тайс Бирк-Ларсен курил, пил и пытался усмирить свои мысли, слушая громкую развеселую попсу, несущуюся из динамиков, и клацанье шаров на бильярдных столах.

Где-то сейчас исчезала в земле урна с прахом Нанны.

Никакие его слова или дела не могут этого изменить. Он подвел ее. Подвел их всех.