— В самом деле?

Ни один из них не заработал сегодня очков. И не потерял. Но то, как улыбался, стоя перед ним, Бремер, заставило Хартманна задуматься. Каждую тему, каждый вопрос во время дебатов мэр сводил к одному — к оценке личности. То есть к отсутствию у Хартманна опыта, к невозможности доверять ему.

Старый лис, несомненно, что-то знал. И ждал только удобного момента, чтобы нанести удар.

— Да, определенно. Не слишком активно вел себя.

— До выборов еще три недели, — вставила Скоугор. — Достаточно времени…

— Бережете силы для финиша? Разумно. Они вам пригодятся, насколько я слышал. Доброй ночи!

Хартманн смотрел ему вслед.

— Наступит день, когда я разорву этого динозавра на части, — проговорил он.

— Тебе нужно учиться сдерживать эмоции, — заметила Скоугор.

— Ты так считаешь?

— Да. Это хорошо, когда тебя считают страстным, энергичным, преданным делу. А вот политики с дурным характером, Троэльс, избирателям не нравятся.

— Спасибо за совет. Я постараюсь.

— Бремер ищет наши слабые места. Твоя вспыльчивость делает тебя уязвимым. И он не единственный, кто заметил это. — Скоугор отвела взгляд.

— Хорошо, поработаем над этим.

— И у нас неприятности. — Она подняла руку с зажатым в ней телефоном. — О машине уже все знают.

К ним подъехал большой черный автомобиль. Из него вышел водитель из штата мэрии, открыл дверцы.

— Я говорила тебе, что нужно как можно скорее разобраться с этим, — сказала Скоугор. — Теперь у нас огромная проблема, а ведь мы могли задушить ее в зародыше.

— Бремер стоит за этим.

— Скорее, проболтался кто-то из полиции. Откуда мэр мог узнать?

— Двенадцать лет на троне… Может, полиция тоже работает на него.

Мимо прошелестел длинный лимузин. Бремер опустил окно, ухмыльнулся, помахал им как король подданным.

— У него кто-то есть в нашем штабе, — пробормотал Хартманн. — И мы должны узнать, кто именно.

Через десять минут машина затормозила перед ратушей. Ее тут же окружила стая репортеров и фотографов.

— Говори им только то, что мы подготовили, — наставляла Хартманна Скоугор. — Будь спокоен, уверен в себе. Не злись. Не говори ничего лишнего.

И они очутились посреди толпы.

Дождь припустил еще сильнее. Хартманн пробирался к ступеням здания, прислушивался к вопросам, взвешивал каждый из них.

— Хартманн, что вас связывает с Нанной Бирк-Ларсен?

— Где вы были в пятницу?

— Что вы скрываете?

Море враждебных голосов. Добравшись до дверей, он остановился, и вокруг него образовалось кольцо из микрофонов, готовых поймать каждое слово. То, что он скажет, через несколько минут зазвучит по радио, воспроизведется в газетах, будет вечно жить в Глобальной сети.

Он подождал, пока все не стихнут, и потом произнес размеренно, как подобает крупной политической фигуре:

— Тело молодой женщины было обнаружено в одной из машин, которые арендует мой избирательный штаб. Это все, что я могу вам сказать. Полиция настаивает на том, чтобы мы никак не комментировали эту ситуацию. Но я хочу сделать заявление…

— Когда вы узнали? — выкрикнула женщина из толпы.

— Позвольте мне закончить… Никто из членов нашей партии или сотрудников штаба не замешан в этом деле…

— Вы отрицаете, что скрывали информацию в интересах предвыборной кампании?

Хартманн отыскал глазами того, кто задал последний вопрос. Это был коренастый лысый мужчина лет тридцати пяти, он не выпускал сигарету изо рта и нагло ухмылялся.

— Что?

Репортер протолкнулся ближе.

— Что тут непонятного, Хартманн? — крикнул он сквозь лес микрофонов. — Вы отрицаете, что намеренно вводили публику в заблуждение ради сохранения голосов в вашу пользу? Следует ли нам воспринимать это как линию поведения Либеральной партии и в остальных вопросах?

Он не думал ни секунды. Прорезал толпу, прежде чем Скоугор успела остановить его, схватил репортера за воротник.

Ухмылка не сходила с губ лысого журналиста.

— Я отрицаю, — выпалил Хартманн ему в лицо. — Я категорически отрицаю. — Пауза. Он выпустил воротник из рук, поправил его, будто все это была шутка. — К политике это не имеет никакого отношения. Девушка…

Он оторвался от сценария. Он тонул.

— Троэльс, — окликнула его Скоугор.

— Девушка…

Щелкали фотокамеры. Вокруг колючий забор из микрофонов.