— При всем моем уважении, — вставил Майер, — я не думаю, что ей следует остаться. Я знаю свою работу. И… — Он нахмурился. — Будем честны. Хорошей команды из нас не получилось. Считаю, что Лунд должна поступить так, как запланировала.

Букард уставился на нее в замешательстве.

— Майер целый день не ел, — сказала она. — От голода он становится раздражительным. Нет, — поправила она сама себя, — он становится еще более раздражительным.

— В гимназии…

— Нам нужно искать. Искать изо всех сил.

Пятница, 7 ноября

Лунд натягивала черно-белый свитер, жонглируя тостом, когда ее мать сказала:

— Я думала, мы уезжаем сегодня вечером.

— Нет. Мы поедем завтра после обеда.

— Завтра после обеда? Но в это время уже начнут собираться гости.

— Успеем.

— Я не смогу остаться в Швеции надолго. У меня дела. — Она посмотрела на платье на манекене. — Уже скоро свадьба.

— Мы надеялись, что ты пробудешь с нами хотя бы неделю. Познакомишься с семьей Бенгта.

Хмурая улыбка.

— Другими словами, надеялись, что я буду водить Марка в школу, пока вы работаете?

Лунд отпила из кружки, поморщилась:

— У нас есть горячий кофе?

Она подошла к кофеварке. Нет.

— И как это из моей дочери выросла такая никудышная мать? — спросила Вибеке, качая головой. — Пока вы здесь живете, ты даже ни разу не поговорила с Марком. Ты хотя бы догадываешься…

— У меня была трудная неделя. Неужели незаметно?

Она достала из кармана джинсов резинку для волос и быстро, без помощи зеркала, думая о Нанне и гимназии, собрала волосы на затылке в незатейливый хвост.

— Ему двенадцать лет…

— Я знаю, сколько ему лет.

— Ты ничего о нем не знаешь! Ни о нем, ни о его жизни!

— Мне пора.

— Ты хотя бы знаешь, что у него есть девочка?

Лунд остановилась, переваривая новость.

— Марк похож на меня, — сказала она наконец. — Очень независимый. Мы не вертимся друг у друга под носом целыми днями. И да… я знаю о его подружке. Спасибо.

— Я пошел, — прозвучало вдруг, и Лунд чуть не подпрыгнула от неожиданности.

Это был Марк, в синей куртке, готовый идти в школу. Она вышла вслед за ним.

Серое скучное утро. Оказавшись на улице, Марк в ту же секунду вскочил на свой самокат, оттолкнулся ногой.

— Марк! Ты же не позавтракал!

Он притормозил:

— Я не хочу.

— Прости меня за эту неделю. Обещаю, что мы все наверстаем.

Он снова стал набирать скорость, Лунд едва за ним поспевала.

— Бабушка говорит, что у тебя есть подружка.

Марк остановился, но не смотрел на нее.

Лунд улыбнулась:

— Это здорово. — Она старалась не обращать внимания на сережку. Кто-то из одноклассников проколол ему ухо, он даже не посоветовался с ней.

— Как ее зовут?

— Какая разница?

— Давай пригласим ее к нам в Швецию.

— Я опоздаю в школу.

— Марк, мне не безразлично, что происходит в твоей жизни.

— Она только что меня бросила. — Ему всего лишь двенадцать, и столько боли в глазах. — А тебе наплевать. Тебе интересны только мертвецы.

Лунд стояла на тротуаре. Вспоминала, каким он был в четыре-пять лет, потом восемь, десять. Силилась отделить того ребенка от угрюмого, грустного подростка, который смотрел на нее сейчас… как?

Разочарованно, вот как.

Марк отвернулся и помчался на самокате прочь.

Хартманн явился в девять утра. Лунд привела его в свой кабинет.

— Вы говорили, что нас ни в чем не подозревают!

— Я такого не говорила.

— Про учителя никто даже ни разу не упомянул!

— Это одна из линий расследования.

— Что за линия?

В дверь просунул голову Майер, спросил:

— Ну что, едем?

Хартманн не сдвинулся с места.

— Что вы уже выяснили?

Лунд покачала головой:

— Я не могу вам…

— Это мои школы и мои учителя. Вы обязаны мне сказать.

— Когда будет можно, я…

— Нет. Нет!

Он впадал в ярость. Лунд уже познакомилась с его характером — видела по телевизору, как Хартманн набросился на журналиста. Теперь она наблюдала это вживую.

— Я должен знать, кто это! Черт возьми! Мне нужно предпринять меры предосторожности…

— Это невозможно…

— Один раз вы уже выставили меня идиотом, Лунд. Больше я этого не допущу.