Он взял ее руку, энергично затряс:

— Можете еще раз повторить?

— Я оставила на столе свой номер. Если…

Он молча смотрел на нее.

— Уверена, вам он не понадобится. Но…

Букард сидел с несчастным видом. Прежде чем он успел вымолвить слово, она пожала и его руку и попрощалась.

Затем покинула здание Управления полиции Копенгагена. Карьера завершена. Работа закончена.

Дело не закрыто.

В такси был телевизор. С Марком по левую руку и Вибеке по правую, Лунд смотрела вечерние новости. Шел сюжет о дебатах Хартманна и Бремера. Все опросы подтверждали, что борьба за городской совет шла между двумя этими политиками. Один неверный шаг мог стоить любому из них игры.

— Мы не купили ни пива, ни бренди, — жаловалась Вибеке.

— У нас в запасе достаточно времени.

— А еще шоколада к кофе.

— В Швеции, я уверена, тоже продают шоколад.

— Но не такой шоколад, как у нас!

Зазвонил ее мобильник. Она посмотрела на номер. Это был оперативник, которого она просила поискать информацию о Тайсе Бирк-Ларсене после подсказки старого инспектора Букарду. Лунд не хотела отвечать. Но все же ответила.

— Почему так долго не брали телефон? — Оперативник казался возбужденным. — Я нашел кое-какие материалы.

— Ага.

— Вы не хотите знать, что в них?

— Передайте их Майеру.

Он переспросил неуверенно:

— Майеру?

— Да. — На экране появилась карта погоды. Лунд выключила телевизор пультом. — Что в них?

— Это дело двадцатилетней давности. Что-то вроде вендетты между торговцами наркотиками. До суда дело не дошло.

Марк ворочался под боком у Лунд, что-то искал, бубнил:

— Я забыл свою кепку. Оставил у бабушки…

— Судя по всему…

— Мам?

— Я куплю тебе новую.

Коп все тянул:

— Это насчет того…

— Мне не нужна шведская кепка.

— Мы не поедем обратно из-за кепки, Марк.

В телефоне было тихо.

— Я слушаю, — сказала Лунд.

— Точно? Так вот, в деле замешан дилер из Христиании, его избили чуть не до смерти. Так и не узнали, кто постарался. Главным подозреваемым был Тайс Бирк-Ларсен. Его допрашивали.

— Марк!

Он возился теперь внизу, почти сполз с сиденья на пол в поисках чего-то еще.

— Я забыл…

— Мне все равно, что ты забыл! — отрезала она. — Мы сегодня улетаем в Швецию.

— Бренди, и пиво, и сигареты, — бормотала с другой стороны мать.

— У Бирк-Ларсена имелся мотив, — сказал коп. — Наркоторговец грозился рассказать что-то. Собирался пообщаться с полицией.

— О чем?

— Неизвестно. После происшествия он замолчал. Похоже, серьезно перепугался. Репутация у Бирк-Ларсена была еще та: жестокий, вспыльчивый. Подождите-ка… Я еще не все прочитал. Тут еще одна папка внизу. — И воскликнул так громко, что она отняла телефон от уха: — Ого!

Марк ерзал и ныл, мать причитала.

— Что там? Что там? — нетерпеливо спрашивала она, пока детектив вчитывался в бумаги.

— Через месяц наши ребята снова навестили того дилера, чтобы проверить, не передумал ли он. Уж очень нужен им был Бирк-Ларсен.

— И?

— И ничего. Они нашли его мертвым. Тут у меня снимки. Господи…

— Что?

— Хуже, чем в первый раз. Парень похож на кусок мяса.

— Понятно, — остановила его Лунд. — Сообщите обо всем Майеру.

— Майер занят.

— Передайте ему, чтобы срочно позвонил мне.

— Хорошо. Пока.

В гараже справлялись поминки. Было тихо, ни речей, ни песен. Только столы, накрытые белыми скатертями, складные стулья, простая еда и вазы с цветами.

Тайс Бирк-Ларсен ходил между столами, кивал, говорил мало. Поглядывал на сыновей, Антона и Эмиля, которым становилось непонятно и скучно. Пернилле тоже обходила гостей, тоже больше слушала, чем говорила. Тихие волны сочувственных голосов, накатывая на измученную душу, притупляли боль.

Работа напоминала о себе. Звонили клиенты. Они же понятия не имели. Вагн Скербек — с печальными глазами, в черном свитере и в черных джинсах — перенес телефон подальше, к двери, и отвечал на звонки.

Кофе и вода, бутерброды и пироги. Бирк-Ларсен бродил по гаражу, словно призрак, следил за тем, чтобы чашки были полны, тарелки не пустовали. Внимательный официант, скупой на слова.

Когда он в очередной раз зашел в контору, где стояла кофеварка, его остановил Вагн Скербек:

— Тайс, мне тут звонили.