Я обернулся и на рефлексах выстрелил, прострелив преследователю живот. Нас сбоку обошла карета, и ребята Рамона ринулись на абордаж. Штиль добил выстрелом убийцу Клода, следом за которым сунулся следующий. Не успел он вытянуть руку с револьвером, как его схватила Виктория, втащила в кузов и принялась вышибать зубы. Но тут же показался очередной абордажник, готовый выстрелить ей в затылок – я мигом бросился на него, стреляя на ходу!

Сперва промазал, затем прострелил тому шею, а в следующую секунду я уже сбросил его за борт, мощно пихнув ладонью в лицо. По инерции я упёрся в борт, встретившись взглядом аж с двумя неприятелями: один стоит на крыше, готовясь прыгнуть на автокарету, а второй прикрывает его, выглядывая из распахнутой двери. Недолго думая, я выстрелил скотине на крыше в ногу и нечеловеческим прыжком бросился на него.

Примяв гада к крыше, я чуть не опрокинул экипаж – так резво я сиганул. Распластавшись подо мной, негодяй принялся лупить меня по лицу, но мне его кулачки, как пощёчины от младенца. Правая рука оказалась свободна, и я просто разнёс врагу голову, выстрелив в упор. Кровь забрызгала вознице затылок и плечи, на меня же она легла плотной маской.

Слева показалась винтовка лезущего на крышу преследователя (сколько же их набилось в карету). Пинком я выбил оружие у него из рук. В следующую же секунду возница обернулся ко мне с револьвером и выстрелом оцарапал мне спину, надо же так попасть!

Я дал выстрел в ответ, но промазал, перекатился вправо, уходя от очередной пули, и дал стрелку ответ под ключицу. Тот скрючился, но явно не умер.

И тут мне голень пронзило болью! Пуля, пущенная сквозь крышу, угодила в ногу! А за ней изнутри экипажа полетели целые очереди, и быть мне изрешечённым, если бы я не перебрался на труп. В него угодило немало свинца, но грузная туша сыграла роль щита.

Я отобрал у несчастного револьвер и очень вовремя, так как вернулся окровавленный возница. Пришлось встретить его огнём из двух стволов, разве что один из них быстро разрядился. Увлёкся, высадив в гада больше, чем требуется.

Оставшись почти без патронов, я на руках подтянулся и кубарем свалился на козлы. В который раз отобрав оружие поверженного, я спихнул мёртвого кучера. Нога жутко болит, да ещё и простреленный бок напоминает о себе. Я весь засветился, пытаясь хоть каплю исцелиться.

Можно дёрнуть поводья, остановив экипаж, но так я уже не вернусь на автокарету, которую лишённые управления лошади начали понемногу перегонять. Мы уже поравнялись с шипящим котлом, чуть впереди виднеются Адам и Дени, колдующие с механизмами паровой громадины.

На крыше появилась очередная морда, от которой донеслось:

– Где он?

Я же до сих пор в костюме ребят Рамона, вот меня и не узнали.

– Упал, – ответил я, двинувшись навстречу и внезапно выстрелив в горемыку.

Тут же сквозь крышу и стены полетели новые пули, а я, как дурак, принялся палить в ответ. Оставшись без патронов, я выбросил револьвер – у трупа на крыше есть ещё шпага на поясе, это хоть что-то.

Но только я потянулся, как на крышу буквально вспорхнул никто иной как Рамон. Я заторопился, одним рывком подтащив к себе мертвеца и тотчас вытащив шпагу у него из ножен. Труп метнул в нападающего, но кудрявый чёрт легко увернулся. А затем в его руках возник стальной клинок, который он поспешил на меня обрушить. Первый удар я парировал, второй моментально прилетел справа – отразить его оказалось в разы сложнее. Извиваясь змеёй, клинок запорхал вокруг меня, нависая сверху, Рамон бросает на меня удар за ударом. Глубокий порез на руке, на боку, укол в плечо – раны покрывают меня ежесекундно.

Стремительный выпад чуть не лишил меня глаза, увернувшись, я тотчас прыгнул вперёд, снося своим телом противника. Кудрявый получает плечом в живот и валится к самым запяткам. Хромая, я переползаю следом за ним на крышу.

Я был настолько медленным, что фехтовальщик успел подняться. Мой косой удар он блокировал, но сила его оказалась чрезвычайна для человека, так что он отшатнулся. Я попытался послать ему следом по шее, но он сноровисто уклонился. Сменив тактику, он предпочёл утекать в стороны от моих ударов. Сам он контратакует стремительно и внезапно – мне с трудом удаётся избежать стали в живот.

Хорошо фехтует, чёрт каледонский! Сам я в этом мастак, но со скотиной получается биться на равных только из-за превосходства в силе. Ещё и нога горит, что отсечь хочется – приходиться размахивать шпагой практически стоя на колене.

Я выдаю серию Рамону по ногам, но тот отделывается сущей царапиной. В ответ он пытается отрубить мне руку, но я вовремя отшатываюсь. Выпад – неприятель прыгает в сторону и рубить по голове. Я пригинаюсь и чувствую, как над макушкой проносится клинок.

Краем глаза нахожу подручного Рамона, который лезет на козлы.

Кудрявый с размаху бьёт сверху, на что я бесхитростно ударяю навстречу. Шпаги встречаются с жутким звоном: мой удар в разы крепче, так что противник чуть не валится, не совладав с инерцией, однако моё оружие переламывается. С таким огрызком я уже Рамону не ровня.

Я разворачиваюсь по ходу движения, бросаюсь сзади на парня, занявшего место возницы, всаживая обломок шпаги ему меж лопаток. Перехватив поводья, я резко дёргаю их, направляя лошадей к автокарете. Вираж получился резковатым, что кудрявый еле устоял на ногах. В какой-то момент экипаж с автокаретой бьются бортами, лошади взрываются испуганным ржанием. Я же успеваю ухватиться за край борта перед тем, как карета отшатывается в сторону.