Потом его поведение изменилось: взгляд устремился в одну точку, он стал двигаться медленнее, не производя ни малейшего шума. Его ноги, ставшие вдруг невесомыми, удивительно легко касались земли. Неожиданно он протянул хобот к верхушке одной пальмы и схватил негра, вооруженного пращей. Слон ударил его об ствол, сломав позвоночник.

Успел ли наблюдатель предупредить своих? Рамзес обернулся, ожидая приказа. Знак Фараона был недвусмысленным: развернуться и начать атаку.

Слон ринулся вперед.

Едва он пересек узкую полоску пальм, как Рамзес увидел их — сотни нубийских воинов с черной-пречерной кожей, выбритым лбом, сплющенным носом, пухлыми губами, золотыми кольцами в ушах, с перьями в коротких вьющихся волосах, с татуировками на щеках. На них были короткие набедренные повязки из пятнистых шкур, а на вождях — белые длинные наряды с красными поясами.

Бесполезно было предлагать им сдаться. Как только они заметили слона и передовую часть египетского войска, то сразу бросились к своим лукам и открыли стрельбу. Эта поспешность и погубила их, так как они действовали в беспорядке, тогда как волны атакующих египтян следовали одна за другой с определенностью и размеренностью.

Лучники Сети вывели из строя нубийских стрелков, впавших в панику и мешавших друг другу. Потом воины с копьями напали на нубийцев с тыла и разбили негров, пока те заряжали пращи. Вооруженные щитами, пешие воины сдерживали отчаянную атаку негров с секирами и пронзали противника короткими мечами.

Уцелевшие нубийцы в беспорядке побросали оружие и встали на колени. Они умоляли египтян пощадить их.

Сети поднял правую руку, и бой, длившийся всего несколько минут, был завершен. Победители тут же связали побежденным руки за спиной.

А слон продолжал свое сражение: он сорвал крышу самой большой хижины и разнес ее стены в щепки. Тут взору всех предстали два нубийца, один высокий, держащийся с достоинством, с перекинутой через плечо красной лентой, другой — маленький, нервно прикрывающийся подушкой. Этот-то последний и был тем, кто ранил слона, всадив ему в хобот дротик. Слон схватил его, как поспевший плод, и, обхватив хоботом талию, долго держал в воздухе. Маленький негр орал и размахивал руками и ногами, напрасно пытаясь разжать тиски. Когда животное опустило его на землю, пленник подумал, что спасен. Но только он попытался улизнуть, как огромная нога опустилась ему на голову. Слон неспешно раздавил того, кто причинил ему столько страданий.

Рамзес обратился к высокому нубийцу, который так и стоял, не шелохнувшись. Скрестив руки на груди, он ограничился тем, что наблюдал за происходящим.

— Ты их вождь?

— Да, я. А ты столь юн, и так разгромил нас!

— Это победа Фараона.

— А, значит, он сам приехал… Вот почему колдуны говорили, что мы не сможем победить. Я должен был прислушаться к ним.

— Где прячутся остальные мятежники?

— Сейчас я расскажу тебе где и сам пойду им навстречу, призывая их сдаться. Оставит ли Фараон их в живых?

— Это решать ему.

Сети не дал врагам никакой отсрочки: в тот же день он атаковал два других лагеря. Ни один, ни другой не послушались увещеваний вождя побежденного племени. Сражения не были долгими, так как нубийцы воевали несогласованно. Они вспоминали пророчества колдунов, и при виде Сети, чей взор горел огнем, многие сражались не с таким пылом, как обычно. В их сознании война была проиграна заранее.

На рассвете следующего дня все остальные племена сложили оружие. Воины в ужасе рассказывали друг другу о сыне Фараона, повелителе огромного слона, который уже убил десятки негров. Никто не мог противостоять войску Фараона.

Сети взял в плен шестьсот воинов. С ним в Египет отправлялись также пятьдесят четыре юноши, шестьдесят шесть девушек и сорок восемь детей, которых должны были воспитать в Египте. Вернувшись в Нубию, они будут нести с собой другую, дополняющую их родную, культуру, основанную на мире с могущественным соседом.

Фараон убедился, что край Ирэм полностью освобожден и что жители этого богатого земледельческого района снова имеют доступ к колодцам, ранее захваченным мятежниками. Отныне наместник Куш каждый месяц должен был проверять край, чтобы избежать новых волнений. Если у крестьян будут какие-то требования, номарх выслушает их и попытается удовлетворить. В случае тяжбы между ними исход определит Фараон.

Рамзес ощущал тоску. Его огорчало, что приходится покидать Нубию. Он не осмелился просить у отца должности наместника, к которой чувствовал призвание. Фараон изложил ему свой план: оставить в должности нынешнего номарха, поставив условием безупречное поведение. При малейшей ошибке его карьере придет конец, так же, как и коменданта крепости.

Хобот слона коснулся щеки Рамзеса. Сын Фараона не обратил внимание на пожелания воинов, хотевших, чтобы слон отправился в Мемфис. Он решил оставить его свободным и счастливым в тех местах, где он родился.