— Флора, простите меня, но я не хочу раскрывать свой секрет.

— Я вас, конечно же, прощу, но ваши слова пробудили во мне сотни мрачных предчувствий.

— Почему?

— Вы не скрывали бы ничего, если бы не боялись, что ваши планы вызовут у меня тревогу.

— Флора, забудьте о тревогах и страхах. Неужели вы думаете, что я стал бы искать опасность ради опасности?

— Я этого не говорила, но…

— Прошу вас, успокойтесь.

— Однако ваше чрезмерное чувство чести может побудить вас к неоправданному риску.

— Да, у меня есть чувство чести, но оно не такое глупое, как кажется некоторым людям. Тем не менее, если моя честь велит мне сделать некий шаг, который все находят ошибочным или преждевременным, я все равно поступлю по-своему.

— Вы правы, Чарльз. Наверное, вы правы. Но я умоляю вас, будьте осторожны и не откладывайте вновь наш отъезд из дома. Надеюсь, срок, назначенный вами, действительно необходим для действий исключительной важности.

Юноша пообещал Флоре не забывать о своей безопасности, а затем, как можно было ожидать, беседа перешла на более душевные темы, и разговор двух влюбленных сердец затянулся на еще один счастливый час.

Молодые люди вспоминали о своей первой встрече. Каждое слово, произнесенное ими, вызывало всплеск эмоций и радости. Они говорили друг другу о первых искрах привязанности — о той восхитительной любви, которая вспыхнула между ними. Чарльз и Флора верили, что время и обстоятельства не смогут изменить или разрушить их чувств! О Господи! Какая наивность!

А старый адмирал уже удивлялся, почему юный Голланд, проявив такое нетерпение, не требовал теперь результата его размышлений. Он забыл, на каких быстрых крыльях летит время при встрече двух влюбленных людей. И часы действительно казались Чарльзу минутами, пока он сидел, сжимая в ладонях руку Флоры, и очарованно смотрел на ее прекрасное лицо.

Однако бой часов напомнил ему о разговоре с дядей. Он неохотно встал и произнес:

— Милая Флора, этой ночью я буду нести дежурство, так что ничего не бойтесь и не опасайтесь за свою жизнь.

— С таким защитником я буду в полной безопасности.

— Сейчас мне нужно встретиться с дядей, поэтому я вынужден покинуть вас.

Флора с улыбкой попыталась высвободить руку из его пальцев, но Чарльз прижал ее ладонь к своей груди. В порыве нежности и страсти он поцеловал девушку в щеку — впервые за все их знакомство — и она, покраснев, оттолкнула его. Юноша бросил на нее долгий и томный взгляд, но Флора смущенно вышла из комнаты, и когда дверь за ней закрылась, Чарльзу показалось, что облако закрыло солнце, затмив собой чудесное сияние.

Он вдруг ощутил на сердце странную тяжесть, доселе незнакомую ему. Словно тень какого-то незримого зла накрыла его душу. Словно судьба уготовила Чарльзу какое-то бедствие, способное довести человека до безумия и безысходной тоски.

— Что это? — воскликнул он. — Что так гнетет меня? Неужели я больше никогда не увижу мою прекрасную Флору?

Эти неосознанные слова выдали его наихудшие опасения.

— Минутная слабость, — добавил он. — Я должен одолеть ее. Обычная нервозность, которую лучше не замечать. Не надо изводить себя такой игрой воображения. Мужайся, Чарльз! Мужайся! Тебе хватает реального зла, так что не стоит добавлять к нему нелепые фантазии. Мужайся, Чарльз Голланд! Мужайся!

Просьба Чарльза. — Рассказ адмирала.

Чарльз вышел из дома и увидел дядю, который шагал взад и вперед по одной из парковых аллей. Его руки были скрещены за спиной. Судя по нервной походке, адмирал находился в беспокойном состоянии ума. Заметив племянника, он ускорил шаг, и на его лице появилось такое смущение, что Чарльзу стало неловко наблюдать за ним.

— Дядя, я полагаю, вы что-то придумали?

— Даже не знаю, что сказать.

— Почему? У вас было достаточно времени, чтобы рассмотреть этот вопрос. Я специально затягивал нашу встречу, чтобы дать вам подумать.

— Да, ты не спешил — уж это точно. Но мои мозги работают медленно. И ты должен учесть, что я имею плохую привычку через некоторое время возвращаться туда, откуда начинал свою нить рассуждений.

— То есть, вы хотите сказать, что не пришли к определенному решению?

— Только к одному.

— К какому именно?

— Кое в чем ты прав, мой мальчик. Отправив вызов вампиру, ты должен сразиться с ним.

— Я надеялся, что вы поймете это с самого начала.

— С какой такой стати?

— Потому что все предельно ясно. Ваши сомнения и тревоги продиктованы тем, что вы хотели уклониться от дуэли и найти причину для отказа. Теперь же, не отыскав ее, вы пришли к единственно верному решению и, полагаю, больше не будете мешать мне в моих устремлениях.

— Я не мешал твоим планам, Чарльз. Хотя, на мой взгляд, тебе не стоит сражаться с вампиром.

— Даже не думайте об этом! То, что сэр Варни — вампир, не служит нам достойным извинением. Тем более, что сам он отрицает данный факт. И потом, если он действительно несправедливо заподозрен нами, то вы должны признать, что мы оскорбили его чувства.