2

У мачты, от которой тянулись грузовые стрелы, заработала лебедка. Стальной трос-шкентель полез вверх. Разгрузка оружия и боеприпасов началась. А на берегу возле грузовой пристани уже стояли кони с вьюками.

Первой была загружена моторная фелюга, на ней Наумов и Таня поехали на пристань. В управлении порта они задержались недолго. С помощью подполковника Дзюбы все документы на выгрузку военного имущества, бескарантинного прохода личного состава отряда через город и другие вопросы были оформлены вне очереди и быстро.

– У нас, Танечка, есть время подышать воздухом древней Колхиды.

– С удовольствием, Павел Алексеевич. Я так счастлива…

На сухумской набережной было оживленно и шумно. Под легкими навесами дымились уличные шашлычные, распространяя острый запах мяса, лука, прихваченных жаром помидоров, на каждом шагу – многочисленные маленькие кофейни, возле которых покрикивали и постукивали щетками чистильщики обуви. По пыльной дороге проносились с окриками всадники. С душераздирающим скрипом и визгом медленно тащили арбу понурые буйволы…

Павел и Таня постояли у пальм с раскидистыми опахалами листьев, полюбовались дымчато-лиловыми горами, с вершин которых стекали к подножиям густые заросли лесов, прошлись по набережной до павильона, а затем завернули в духан.

В просторном духане на набережной недалеко от магазина Ачмиазова всегда можно заказать рыбной цохали и острый суп хаши. Но с особым искусством готовят здесь пеламуши – густую кашу из муки на молодом вине. С бокалом маджары это незаменимое блюдо.

День уже закончился, а вечер еще не начался. В это время можно и посидеть в тени с чашкой крепкого чая и трубкой с длинным чубуком, посмотреть на людей, подремать. Духанщик Гурам Шония любил эти минуты отдыха. В зале управлялся один Мухран – исполнительный, работящий.

Гурам Шония собрался было вздремнуть на коврике, когда у порога духана появился полковник и с ним девушка – сама Ажи, утренняя заря.

– Здравствуйте, батоно, – обратился Наумов к духанщику.

Тяжкая липкая дремота мгновенно испарилась. Гурам Шония вскочил, руки сделали гостеприимный жест, голова наклонилась в сторону двери.

– Ушубзиа,[27] генацвалос, – произнес он гортанно. – Очен по-ожалста!

Павел и Таня вошли в духан и сели за столик возле прилавка. К ним подошел тонкий и гибкий абхазец.

– Иди, Мухран, займись шашлыками, я сам обслужу дорогой гост, – сказал духанщик работнику. – Что, пожалст, будыш заказывт?

– Вы можете предложить что-нибудь не столь жирное и не столь острое? – произнес Наумов слова пароля.

– Таких блюд в Абхазии не бывает.

– Тогда дайте что повкуснее.

– В Абхазии все вкусно, – широко улыбаясь, ответил духанщик. – Нэ-э беспокойт, одын мэнт, шенма мзем.[28]

Он заторопился на кухню и, уже у самой занавеси, прикрывающей двери, остановился и, приложив руку к широкой, крутой груди, сказал:

– Зови, пожалст, меня дядя Гурам.

Дядя Гурам – бедный, веселый кинто – долгое время ходил от Очамчире через Сухум до Гудаут, торгуя всякой всячиной, а имел от этого пустую арбу да мозоль на горбу. Он предлагал товары всем, но кое-какие вещи прятал от посторонних глаз и передавал их, кому было велено, громко и задорно пел песни, и слушали его все, но кое-кто понимал их по-своему. Кинто Гурам Шония был связным подпольной партийной организации.

Однажды ему сказали: «Довольно тебе бродить, Гурам. Вот возьми деньги, купи себе участок в центре Сухума и построй духан. Нам нужно иметь там постоянно действующую явку с широкими целями». С тех пор дядя Гурам превратился в уважаемого в городе человека. Большие деньги – большое уважение, ну а если у человека еще и глаза улыбаются и душа поет…

Когда духанщик снова появился в зале, Наумов пригласил его к буфетной стойке:

– Отряд уже выгружается. Через несколько часов он уйдет из города. Я выступаю с отрядом. Могу я в течение получаса встретиться здесь с представителем подпольного центра?

– Нет, надо немного ждать.

– Хорошо, я буду в продовольственном управлении порта. Пусть спросят меня там.

– Будыт сделн, домиджэрэ.

– Теперь слушайте внимательно. С нами на пароходе прибыл представитель крымского правительственного сената некто Мышлаевский Зиновий Акимович…

Наумов коротко воспроизвел разговор Трахомова с Мышлаевским и выразил свои опасения:

– Мы не должны допустить его встречу с бывшими членами Кубанской рады Тимошенко и Султан Шахим-Гиреем. Вы сможете взять на себя эту задачу?

– Будыт сделн.

– И еще одно, дядя Гурам. Эта девушка – моя невеста. Можно попросить вас приютить ее на несколько дней до моего возвращения?

– Дядя Гурам все сделт. Нужно? Можно!

– Благодарю вас.

Павел вернулся к столу и сказал: