День, когда я рассказал Адаму свою историю.

Четыре счастливых момента в моей жизни. Четыре. Но мне только восемнадцать, так что может это ничего.

Но «ничего» - это еще не хорошо. Я знаю это.

Я посмотрел на то, что успел написать на доске Адам. Ни у кого из группы список не был длинным. Но у всех что-то было. Все знали, что такое счастье. Даже печальные и потрепанные жизнью люди знают, что такое счастье. Адам посмотрел на то, что вышло, и слегка улыбнулся.

– Хорошо, - сказал он.
– Давайте перейдем к числам.

Ох уж этот Адам. Страсть как обожает что-то подсчитывать и высчитывать.

– По шкале счастья от одного до десяти – насколько вы счастливы? Десятка – очень счастливы, единица – ну, не очень счастливы.
– Он взглянул на Эмита.

– Дай подумать… я бы сказал – четверка.

Адам написал цифру четыре возле его имени.

– Лиззи?

– Семерка.

– Семерка? Отличная работа. Келли?

– Смотря в какой день.

– Логично. И что ты можешь сказать о сегодняшнем дне?

– Шестерка.

– Шестерка – это хороший день для тебя?

– Шестерка – превосходный день для меня.

Адам кивнул и написал цифру шесть возле ее имени.

– Мэгги?

– Четверка.

– Четверка? Ты работаешь над этим?

Она передернула плечами.

– Анни?

– Точно пятерка.

– Пятерка? Хорошо.

– Зак?

– Я не уверен. Думаю, мне становится лучше.

Адам молча ждал.

– Шестерка. Да, шестерка.

Возле моего имени появилась цифра шесть.

– Вы это заметили?
– спросил Адам с насмешкой в голосе.
– Нет ни восьмерки, ни девятки, ни десятки.

– Приятель, мы же находимся тут. Чего ты еще ожидал?
– спросил Эмит.

– Да, вы тут, - согласился Адам, что вызвало у нас у всех смех. Затем написал на доске: ЧТО МНЕ НУЖНО ДЛЯ СЧАСТЬЯ?

– Хороший вопрос, - заметила Лиззи.

– Я пришел сюда не для того, чтобы стать счастливым, - проворчал Эмит.
– Я пришел сюда, чтобы избавиться от зависимости.

– Если бы ты был счастлив, у тебя была бы такая зависимость?

– Не знаю.

– А я предполагаю, что знаешь.

– Никто не счастлив.

Все посмотрели на Келли.

– Что ты хочешь этим сказать?
– спросил Адам.

– То что и сказала. Никто не счастлив. Почему мы должны отличаться ото всех?

– Значит, счастье невозможно?

– Невозможно. Во всяком случае, для меня.

– Ты уверена?

– Мне плевать на счастье.

Адам задумался.

– Есть тут кто-нибудь еще, кому плевать на счастье?

Я покрутил этот вопрос у себя в голове. «Мне не плевать», - сказал я. Сказал про себя. И еще мне хотелось добавить: «Раньше у меня была по шкале счастья единица. Теперь шестерка. Мне уже лучше».

Я подумал о Рафаэле. Какую бы цифру он назвал? Я представил, как он говорит: «Девятка. У меня девятка по шкале счастья». Затем представил, как он обращается к Келли: «Это неправда – то, что ты говоришь о счастье. Счастье – самая важная вещь на свете». И почему я вижу Рафаэля, говорящего с группой? Все-таки тяжело меняться.

2.

Я решил пройтись, и ноги принесли меня к дереву Рафэля. Дереву, которому он дал имя Зак. Я внимательно рассмотрел его. Погнутое и жутко скрюченное. Но очень красивое. Мне пришла в голову мысль, и я вернулся в кабинку за альбомом. Все утро я провел перед деревом, рисуя и рисуя, пока не закончил картину.

Я пошлю ее Рафаэлю.

Я лег на землю и посмотрел в небо. Я был счастлив, сам не знаю, почему. Но в то же время мне было страшно. Может, меня страшило счастье? Или может, мне было страшно, потому что я не знал, куда идти после того, как уйду отсюда? Куда мне идти? Домой? Одному? Я не знал, как жить одному.

У меня есть тетя, - вспомнил я. Мамина сестра. У нее, как и у мамы, агорафобия. У нее очень милый дом, из которого она никогда не выходит. Я ничего не знаю о ней кроме того, что она не очень-то любит людей. Я встречался с ней только раз. Мы навещали ее, когда я был еще ребенком. Она взглянула на меня, потом на маму и сказала: «Что ж, по крайней мере у него нет блох». Так и сказала.

Я знаю, что тетя никогда не возьмет меня к себе. Рафаэля вот из жалости взяли дядя с тетей. Я не хочу, чтобы меня жалели. К тому же мне уже восемнадцать. Я мужчина. Ну да, ага, насмешил сам себя. Я даже школу не закончил. Мой план о поступлении в университет полетел к чертям. Боже, я сам себя накручивал и чувствовал, как тело охватывает подружка-тревожность. Дыши, Зак, дыши.