Тут Котя понял, что Сумкин определенно выживет.

–  А нам обязательно надо лезть в гору?
– спросил Котя у Ники.

Девушка упрямо кивнула.

Так и полезли: Ника по-прежнему впереди, со своей и сумкинской поклажей, затем Котя, а сзади - опирающийся на Котю Сумкин, который пристально следил, не уронил ли приятель узел с важнейшей находкой современности. Замыкающим шел Шпунтик, который твердо решил следовать в арьергарде.

Котя никогда не подозревал, что тщедушный Сумкин может быть тяжелым как комод. Сначала они шли довольно бодро. Федор периодически тихо охал, наступая на раненую ногу, и только это отвлекало его от рассуждений об «Илиаде». Потом Сумкин пообвыкся, перестал стесняться налегать на Чижикова и охать - и вот тут стало тяжелее. Котя ежесекундно ожидал стрелы в спину от приятелей убитого Никой черного воина, но потом, когда он фактически потащил великого китаеведа на себе, на стрелы стало просто наплевать. Котя думал лишь о том, как бы не оступиться и не навернуться вниз. Продвижение замедлилось. Меж тем подъем делался все круче. Потом и вовсе пошли горные тропы - от уступа к уступу, - по которым надо было не подниматься, но карабкаться.

–  Брось, комиссар, не донесешь, - простонал Сумкин, когда они добрались до очередного ровного пятачка и остановились перевести дух.
– Ты книгу не потерял?

Чижикову казалось, что они лезут на эту проклятую гору целую вечность, пот ручьем тек по лицу, и Котя не знал, откуда у него до сих пор берутся силы, - ведь их не осталось еще там, в лодке. «Так вот, наверное, полз Маресьев[7] через лес, от шишки к шишке…» - тупо подумал он, снова принимая Федора на плечо.

Подъем казался бесконечным.

Но вот - наконец!
– они взобрались на последнюю площадку, а дальше оставался лишь короткий рывок к вершине. И здесь Ника решила, что она так дальше не может.

–  Больше нету, старик, - Сумкин сплюнул фильтр, чиркнул зажигалкой, прикуривая.
– Оставлю тебе половину.

–  Спасибо, Федор, - поблагодарил Чижиков, утирая лицо грязной ладонью.
– Кажется, мы почти пришли. Если нам опять не соврали.

–  Вы мне не доверяете. Я понимаю, - подала голос сидевшая поодаль Ника.
– Вы думаете, я все вру, я обманом завлекла вас сюда. И это правда: да, обманом! Да, дядя Костя, я не предупредила вас о том, что случится в самолете.

–  О, так эта юная затейница из будущего - твоя родственница, старик?
– саркастически посмотрел на Нику Сумкин.
– И ты уже дядя?

Котя только рукой махнул.

–  Да, вы попали сюда против своей воли, - продолжала Ника.
– Но все остальное правда. Мы действительно спасаем мир.

–  Прелестно!
– Сумкин коротко хохотнул.
– Особенно я.

–  Вас здесь вообще быть не должно, Федор Михайлович, - тихо сказала девушка.
– Извините.

–  И тем не менее вот он я!
– взмахнул сигаретой великий китаевед.
– Жив, частично здоров и немного подстрелен. Держи, старик, - передал он жирный окурок Чижикову.
– Последним делюсь.

–  Дядя Костя! Федор… Михайлович! Извините меня, пожалуйста!
– на глазах Ники выступили слезы.
– Я многого вам про себя не рассказала, но для миссии это неважно. Поверьте мне!

Сумкин и Чижиков одновременно хохотнули.

–  Ясное дело!
– сказал Котя.

–  А то как же!
– сказал Федор.

–  Господи… - Ника присела на корточки, закрыла лицо руками. Плечи ее задрожали.
– Ну как мне вам объяснить.

Шпунтик подошел к Нике, внимательно осмотрел, шевеля усами, потянулся к девушке носом.

–  Ты ей веришь?
– спросил Сумкин Чижикова.
– Этим трагическим рыданиям? Нет? А твой кот, похоже, верит.

–  Я такое уже видел, - покачал головой Чижиков.
– Но если девочка из будущего для разнообразия скажет нечто оригинальное, попробую поверить и я.

–  Но я вам все уже рассказала!
– воскликнула Ника. Лицо ее было мокрым от слез. Длинные ресницы слиплись.
– Я рассказала все, что могла! Нужно было предотвратить критическую хронофлуктуацию, вызванную нелинейным вмешательством в хронопоток, - заученно проговорила она.
– Достичь этого можно было лишь одним способом: изъять из этого времени некий предмет, с помощью которого и производится такое вмешательство. Без вас, дядя Костя, изъять предмет было бы невозможно. И… вот мы здесь.

–  Да что за вмешательство такое?
– раздраженно спросил Сумкин.
– Акции «Газпрома» резко в цене упадут или Ленин не родится?!

–  Хорошо… Я скажу вам, - Ника глубоко вздохнула.
– Хроновмешательство должно было привести к глобальному изменению облика Земли. Это называется терраформированием. Изменится вся привычная география, история пойдет по совершенно другому пути. Вы, возможно, вовсе не родитесь. А мир в моем времени…

Тут она запнулась.

–  Ну? Ну? Что в твоем времени?
– спросил Котя.

–  Мир в моем времени вовсе перестанет существовать, - качая головой как заводной болванчик, выговорила Ника.
– Дело в том, что я последняя. Кроме меня никого не осталось. Меня перекинул во времени автоматизированный хрономодуль, а последние крохи энергии были истрачены на то, чтобы перенести нас в третий век до нашей эры. Там, - Ника подняла глаза к небу, - никого больше нет. Вот каковы последствия того нелинейного вмешательства, которое мы предотвратили. Я лишь надеюсь, что все получилось. И еще раз прошу вас: простите меня! Я боролась за свой мир, за свою реальность.