–  Оба-на… - только и смог вымолвить оторопевший Чижиков.
– Я даже не спрашиваю; где самолет…

И хотя он не спрашивал, самолет ответил. Он возник в ослепительно-синем небе, объятый пламенем, и с душераздирающим воем понесся к земле - Коте показалось, что прямо ему на голову. Жирно чадя, самолет стремительно увеличивался в размерах, и Чижиков замер, попросту окаменел, пораженный невиданным зрелищем катастрофы.

От судьбы не убежишь, - пронеслось в голове. Котя обернулся к Нике и увидел, что та разглядывает падающий самолет с видимым интересом и безо всякой боязни. Чижиков схватил девушку за плечо, дернул вниз, повалил на траву и закрыл собою, ежесекундно ожидая удара…

Удара все не было - и тогда Котя приподнялся на локтях, не переставая прижимать Нику к земле, и огляделся. Вовремя: самолет, воя и плюясь пламенем, в облаке пара свечой вонзался в темную гладь озера.

Грохот ударил по ушам, земля содрогнулась и… стало тихо.

Даже Шпунтик заткнулся.

Совсем рядом, как ни в чем не бывало, чирикнула невидимая пичуга.

Чижиков поднялся на ноги и посмотрел на озеро.

По поверхности шла крупная рябь, а над нею разметались клочья сияющей сахарной ваты, подозрительно похожие по цвету и консистенции на то облако-кокон, в чьих объятьях Чижиков провел худшие минуты своей жизни.

И все. Ни тебе обломков, ни отдельно плавающих чемоданов или каких-то иных зримых примет того, что пару секунд назад в озеро рухнул горящий самолет с более чем сотней пассажиров на борту.

Чижиков ринулся к воде. Было скользко, и он чуть не упал пару раз, пока наконец не подобрался к самым камышам. Котя вглядывался в озеро, но ни в воде, ни на берегу не просматривалось ни малейших признаков крушения. Словно и не было никакого самолета.

–  Не такое оно и глубокое, это озеро, - отрешенно пробормотал Котя себе под нос.
– Что тут, черт возьми, опять происходит?

Он машинально сорвал камыш и, похлопывая ею по ноге, медленно, неторопливо взобрался обратно по склону наверх - к кусту, где прямо на траве сидела растрепанная Ника, а неподалеку от нее сквозь прутья переноски отчаянно вытаращился на хозяина Шпунтик.

Не говоря ни слова, Чижиков подошел к клетке и устало присел рядом. Шпунтик, позабывший все обиды за бурной чередой последних событий, вопросительно муркнул.

–  Да-да… Извини, мой хвостатый друг, - Котя открыл дверцу переноски, и освобожденный кот пулей вылетел на свободу.

Вылетел - и тут же замер. Принюхался, прислушался: воздух пах не так, как должен, звуки улавливались сплошь не правильные. Мир кругом изменился, и кот повернулся было к хозяину за разъяснениями, но тут увидел куст.

Куст был большой, как следует разросшийся - ветви и листва начинались, казалось, прямо от земли. Шпунтик, оставив претензии и вопросы на потом, рысью устремился вперед, шумно затормозил у корней, пошуршал и затих.

–  Хоть кому-то хорошо, - пробормотал Чижиков.

–  Дядя Костя…

Из-под куста послышались характерные звуки: Шпунтик старательно зарывал в землю содеянное. Котя взглянул на Нику. Ему совершенно не хотелось с нею говорить. Ему вообще сейчас говорить не хотелось - все то, что произошло за последние несколько часов, было для него немного чересчур. Девочка-подросток вдруг превратилась в двадцатитрехлетнюю девицу, а безмятежный полет в Пекин - в сущий ужас. Еще Чижиков, на минутку один раз умер, а потом чудесным образом воскрес и увидел собственными глазами, как падает самолет, на котором он летел. А сейчас он сидит у неизвестного озера, и вокруг простирается природа без каких-либо признаков цивилизации.

Котя чувствовал себя совершенно опустошенным. И готовым в любую секунду взорваться.

–  Дядя Костя…

Ника подошла к Чижикову и села рядом. Взяла за руку. Котю потряхивало.

–  Спокойно, дядя Костя, спокойно. Это у вас выброс адреналина, паническая атака. Вот я вам сейчас пластырь…

–  Какой, к чертям собачьим, пластырь!
– взорвался Чижиков.
– Да я чуть не сдох там, в этом белом кошмаре! Руки! А ну-ка убрала руки!

–  Пластырь вам поможет, - продолжала увещевать Ника, пытаясь налепить на запястье какую-то полоску.
– Вы сразу успокоитесь.

–  Сейчас же!
– Котя вырвал руку и посмотрел на Нику бешеными глазами.
– Замри. Прекрати делать то, что делаешь. Сейчас же!

Чижиков вскочил и почувствовал, что ноги его не держат. Ватные были ноги, стояли плохо.

Из кустов с деликатным выражением на морде выдвинулся Шпунтик и, выгнув хвост, приблизился заинтересованно.

–  Что. Там. Только что. Произошло?
– чеканя слова, спросил Чижиков, ткнув дрожащим пальцем в сторону озера.

–  Что. Это. Было?

–  Это? Ах это!
– Ника тоже встала на ноги, одернула юбку