Чуть приподняв пальцем подбородок девушки, майор прижался губами к ее губам.

Но она не ответила на поцелуй. И тем самым доказала, что он, Беннет, — настоящая скотина, мерзавец.

Он со вздохом отступил. По крайней мере она не оттолкнула его, оставив ему слабую надежду на прощение, которого он не заслужил.

И тут, не в силах сдерживать себя, Беннет снова обнял Мари за талию, и на сей раз она крепко прижалась к нему. О черт, до этой минуты он не сознавал, как сильно было его желание. Майор пытался убедить себя, что сейчас любая женщина точно так же воспламенила бы его, однако он прекрасно понимал: нет, не любая…

Беннет провел ладонью по спине и по бедрам Мари, но этого ему было мало — он должен был овладеть ею!

«Неужели я не смогу сдержаться? — спрашивал себя Беннет. — Ведь я же умею держать себя в руках…» Однажды наблюдательный пункт, выбранный им, оказался неподалеку от муравейника, и он провел четыре мучительных часа, наблюдая за передвижением французских войск, в то время как тысячи насекомых ползали по его неподвижному телу. Так почему же он сейчас не мог убрать руки от этой женщины?

Но Мари не оставила ему времени на раздумья. Расстегнув его жилетку, она коснулась его груди, прикрытой полотном рубашки. Затем рука ее двинулась вниз, и она, нащупав пояс его брюк, высвободила рубаху. Беннет же с трудом удержался от стона. Перебирая пряди ее волос, он целовал щеки девушки, и его опьянял ее ни с чем не сравнимый запах. Внезапно он положил руку на ее живот — и послышался какой-то хруст.

Беннет чуть отстранился и вытащил свернутый листок, лежавший между планками корсета Мари.

— Чертеж? — спросил он с удивлением.

Она кивнула:

— Да, чертеж. Я не хотела рисковать, оставляя его в комнате.

Майор отступил на шаг. Черт подери, что же он делает?! Ведь он не имел права соблазнять ее!

А Мари смотрела на него широко раскрытыми глазами, и ее щеки пылали от гнева и страсти. Осмотревшись, Беннет заметил свое оружие, лежавшее на столе.

— Это больше не повторится, — пробормотал он.

— А если я захочу повторить? — спросила Мари неожиданно.

Он крепко ухватился за край стола, чтобы не бросить ее на постель.

— Нет, этого не будет.

Страсть все еще владела им, поэтому он, отвернувшись, смотрел в окно, чтобы успокоиться.

«А ведь любой может войти в гостиницу, пока я здесь, с Мари», — промелькнуло у Беннета. Он был уверен, что этим утром, когда они покидали Константинополь, никто не следил за ними, но всегда могли возникнуть какие-нибудь сложности.

Взяв нож, майор сунул его в потайные ножны в сапоге, а Мари оправила свое платье.

— После этого задания я уеду из Константинополя, — заявил Беннет; ему хотелось верить, что так и будет.

Мари тут же кивнула:

— Вот и хорошо. Я очень хочу, чтобы все это побыстрее закончилось.

Но в ее словах явно слышалась грусть. Может, она чувствовала к нему нечто большее, чем просто влечение? Беннет не считал себя эмоциональным человеком, но он не мог отрицать, что в глубине его души что-то шевельнулось.

— А почему вы не соблазнили меня? — спросила вдруг Мари.

«Не обращай внимания на насмешки», — сказал себе Беннет. Пожав плечами, он пробормотал:

— Мари, давайте я провожу вас в ваши комнаты.

Ее рука дрожала, когда она взялась за дверную ручку.

— В этом нет необходимости, майор.

Он нахмурился и проворчал:

— Нет, провожу. Это не обсуждается, Мари. Вы можете не ценить мою защиту, но я по-прежнему охраняю вас.

Она с равнодушным видом кивнула:

— Что ж, прекрасно.

Он первый вышел в коридор. Осмотревшись, сказал:

— Теперь выходите.

Мари не обратила внимания на предложенную им руку.

— Это не так уж далеко. Я могла бы пройти без…

Что-то тяжелое упало за стенкой, в комнате Мари. Майор прижал к губам палец.

— Тихо.

— Но не может же женщина…

Он зажал ей рот ладонью и прижал к себе. Затем шепотом спросил:

— Может, ваша горничная укладывает вещи?

Мари оттолкнула его руку и покачала головой. А из комнаты снова донесся какой-то странный звук.

Мари прижалась к майору и тихо прошептала: