Что сквозь полночь движется и катится

Тихо-тихо множество людей…

Те, с кем шли в походе и в бою,

С кем шутили под налетом шквальным,

Поименно, лично, персонально

Я их всех сегодня узнаю.

Узнаю и говорю ребятам

Обо всем до нынешнего дня,

Кто назад вернулся в сорок пятом,

А про тех, кто не пришел когда-то,

Им и так известно без меня.

Время, будто штору опуская,

Делит мир бесстрастно пополам.

И, былое нынче вспоминая,

Шурка, Шурка, так я и не знаю,

Здесь ты в этот вечер или «там»?

Если ходишь, думаешь и дышишь,

Если так же искренен твой взор,

Я уверен, ты меня услышишь

И простишь наш горький разговор.

Тот последний, августовским летом…

Помнишь, ты пыталась предсказать?..

Впрочем, если начал вспоминать,

Что ж, давай же вспомним и об этом.

ВСТРЕЧА

1

Летний вечер, госпиталь, палата.

Тумбочки, лекарства, тишина.

Где-то бьются в пламени солдаты.

Здесь же скальпель вместо автомата,

Здесь бинты и белые халаты

И своя нелегкая война.

И боец, спеленатый бинтом,

Пусть кому-то это будет странно,

Говорил с соседом обо всем:

О простом, о мудром, о смешном,

Обо всем, но только не о ранах.

Кто впервые приходил сюда,

Может, даже и решал подспудно,

Что не так ребятам уж и трудно,

Вон ведь как смеются иногда!

Да, смеялись, как это ни странно!

И никто почти что не стонал.

Только тот, кто был здесь постоянно,

Это все, пожалуй, понимал.

Пусть непросто было воевать,

Но куда, наверное, сложней,

Потеряв, не дрогнув, осознать

И затем упрямо привыкать

К ней, к дороге будущей своей.

Делать снова первые шаги,

Веря в то, что песнь не отзвенела,

Без руки, без глаз или ноги, —

Не совсем простое это дело…

Пусть дорога будет неплохой,

Пусть с любою радостью-удачей,

Только быть ей все-таки иной,

Потрудней, погорше, не такой,

И не надо говорить иначе!

И чтоб в сердце не тревожить раны,

Хлопцы, истомленные жарой,

Так шутили солоно порой,

Что валились с тумбочек стаканы!

Лишь когда во тьме за тополями

Город тихо забывался сном,

Кто-нибудь бессонными ночами

Долго-долго думал о своем,

Думал молча, сердца не жалея.

Сколько чувств металось и рвалось!..

Мне, пожалуй, было посложнее,

Потому всех чаще не спалось.

Горем я делиться не любил.

И лишь с Борей — другом по палате,

Что сидел бессонно у кровати,

Молча сердце надвое делил.

Шурка, Шурка! Милый человек,

Где сейчас лежит твоя дорога?

За окном торжественно и строго

Падает, покачиваясь, снег…

2

Ах, как я сегодня дорожу

Нашим прошлым, песнею согретым!

Но пора. И вот я подхожу,

Только дай мне руку, я прошу,

К нашей встрече августовским летом.

Будни. Тихий госпитальный вечер.

Кто-то струны щиплет в тишине,

Нет, ничто не подсказало мне,

Что сейчас случится эта встреча.

Как добилась, вырвалась, смогла —

Никому того не объясняла.

Может, это сердце помогало,

Но меня ты все-таки нашла.

Увидав, не дрогнула, не вскрикнула,

Подлетела тоненькой стрелой,

Крепко-крепко пальцы мои стиснула

И к бинтам припала головой.

Первые бессвязные слова,

Под рукою дрогнувшие плечи,

Скомканные, сбивчивые речи

И в сплошном угаре голова…

— Я же знала, знала, что найду! —

Улыбнулась. Нервно закурила. —

— Ты же помнишь… Я же говорила:

Разыщу хоть в чертовом аду!

Сожалеть бессмысленно и поздно.

Это так, но выслушай, постой,

Как бы это ни было серьезно,

Все равно я рядом и с тобой!

А ребята, знаешь как страдали,

Все тобой отчаянно горды.