Жизнь не ждет. Она торопит в путь.

Ах, как было б славно, вероятно,

Если б каждый почему-нибудь

Мог хоть раз свой день перевернуть,

Словно лист тетрадочный, обратно…

Ну да раз нельзя, так и нельзя!

Было все обычным: огневая,

Рев машин, хорошие друзья

И в дыму дорога фронтовая.

Враг, пока не наступил рассвет,

Бил всю ночь, снарядов не жалея,

И разгрохал нашу батарею,

А у друга, у соседа — нет.

Значит, было до зарезу надо,

Чтоб напор пехоты не ослаб,

Передать товарищу снаряды

И рвануть наш знаменитый залп.

Сделать быстро, точно по часам,

И расстаться с краешком передним.

Но комбат, как в море капитан,

Пусть хоть смертью пахнет ураган,

Все же сходит с мостика последним.

И уж вспоминать так вспоминать:

О дороге в огненной завесе,

О пехоте, что не может ждать,

И о том и о последнем рейсе…

Как с шофером в грузовой машине

Сквозь разрывы мчались напролом

Вверх по склону в стонущей кабине

По воронкам, по разбитой глине…

И еще, наверное, о том,

Как упал пред самой огневой…

Только дважды вспомнить-слишком больно.

Есть моя поэма «Снова в строй»,

Там про это сказано довольно…

Шурка, Шурка! Подожди, не плачь!

Понимаю, трудно примириться,

Только в сердце, как весенний грач,

Может, снова что-то постучится?

Может, радость и подымет стяг.

Но когда и у какого дома?

Ведь теперь уже не будет так

Все, как встарь: и ясно и знакомо.

Из-за срочных врачевальных дел

К нам ты на рассвете припоздала.

И когда ты на гору взбежала —

Залп уже раскатисто гремел.

Впрочем, может, даже лучше все же,

Что ты малость позже подошла.

Ведь спасти б меня ты не спасла,

Только вся б перетряслась от дрожи.

И потом, куда себя ни день,

Сердце б это вынесло едва ли.

Позже мне и так порассказали,

Что с тобою было в этот день.

Но хоть боль не схлынет никогда,

Я хочу, чтоб знала ты и ведала:

Да, стряслась тяжелая беда,

Было горько, даже страшно, да,

Было все, но вот ошибки не было!

Ложь ни разу не была меж нами,

Так поверь, что в трудные часы

Сколько раз бессонными ночами

Все былое клал я на весы.

Зло стряслось, и самое-пресамое…

Но, весь путь в сознанье повтори,

Говорю открыто и упрямо я:

Ничего не получилось зря!

Разве груз, сквозь пламя пробивая,

Я доставить к сроку не сумел?

Разве, доты к небу подымая,

Наш последний залп не прогремел?

Разве следом не пошла работа

Остальных армейских батарей?

И сквозь дым не ринулась пехота

Штурмовать остатки рубежей?

Не разбили разве, не расхлопали

Каждый метр, где огрызался враг?

Разве кровью полыхнувший стяг

Не забился в небе Севастополя?!

Люди гибли, падали во тьму,

Хоть, конечно, горько умиралось,

Но когда на свете и кому

Без потери счастье доставалось?!

И за тех, кто не дошел до цели,

Говорю я мирным этим днем:

Пусть не все мы увидать сумели

Стяг победы, взмывший над Кремлем.

Каждый, кто упал на поле боя,

Твердо знал заранее, поверь,

Хоть непросто жертвовать собою.

Только мир и счастье над страною

Стоят этих тягот и потерь!

Глава VII

ПРАЗДНИЧНАЯ НОЧЬ В МОСКВЕ

Ветер, будто выжав тормоза,

Взвыл и стих устало под балконом.

У витрин слипаются глаза,

Фонари мигают полусонно.

И под каждым дремлющим окном

Вдоль домов, подобно темным рекам,

Льется ночь, разбавленная снегом,

Будто черный кофе с молоком.

Спят деревья в лунных балахонах,

Синий свет качается в окне,

И солдаты в дальних гарнизонах

Смотрят нынче фильмы о войне.

Сталь от жара на экранах плавится,

Бьют «катюши» в зареве огней,

Мне ж сегодня почему-то кажется,