И снова поднял голову и снова заговорил. В этот миг он напомнил посланника короля, который в прошлом году рассказывал на городском собрании о том, что повышение налогов — не блажь, а очень нужное, невероятно важное, и полностью оправданное решение.

После началась пикировка. Нет, внешне всё выглядело благопристойно, но я-то знаю своего папу! И именно папа поднял руку в примиряющем жесте и учтиво склонил голову, признавая правоту собеседника. О, Богиня!

— Мам, что происходит?

— Не знаю, — голос госпожи Далиры прозвучал строго. — Не смотри на них больше. Вон, лучше на госпожу Вайю взгляни.

Я послушно отыскала глазами госпожу Вайю и… тихо скрипнула зубами. Дочка мэра блистала, во всех смыслах. Подол белоснежного платья украшал широкий, едва ли не до колена, узор из искусственных бриллиантов. По краю глубокого декольте тоже бриллианты, но несравнимо меньше — просто полоска, для гармонии. На шее тяжелое короткое колье из… бриллиантов настоящих. Браслеты под стать — широкие, массивные, сверкающие. Даже розочки в причёске блестели драгоценными камнями, и совсем не терялись на фоне светлых, почти платиновых волос. В общем, выглядела госпожа Вайя превосходно, но злило другое… Ведь ясно для кого она так вырядилась!

— Господин Райлен… — голос отца прозвучал совсем рядом, и я едва не взвизгнула от неожиданности. — Позвольте представить моё семейство…

О, Богиня! Мне чудится, да?

Как во сне повернула голову, неверяще уставилась на двух серьёзных, но явно довольных мужчин.

— Госпожа Далира, моя жена, — важно представил отец.

— Несказанно рад знакомству, госпожа Далира.

Мамулечка присела в лёгком реверансе и подала Райлену руку. Брюнет учтиво поклонился, коснулся губами пальчиков.

— Госпожа Соули, моя старшая дочь, — возвестил господин Анрис.

Райлен вновь отвесил поклон, а я… я так растерялась, что не задумываясь присела в реверансе — куда более глубоком, нежели матушка — и тоже протянула руку. Поцелуй… он был подобен испепеляющему жару летнего солнца, или молнии, или… О, Богиня! Да что со мной! Я же всё взвесила и решила! Я же знаю — маг мне неинтересен! Ничуточки!

— Госпожа Соули, — оторвавшись от моей ладошки, сказал брюнет. Голос прозвучал неожиданно хрипло. А ещё он в глаза заглянул. Впервые с момента начала официального знакомства…

Когда целовал, я металась между палящим солнцем и молнией, а тут точно поняла — никакого солнца нет и в помине. Я — одинокий путник, которому не посчастливилось встретить грозу в голом поле. А молний… их не одна и не две. И все мои.

Едва Райлен отпустил ладошку… так захотелось спрятать руки за спину! Вот только этикет не позволял.

— Мила и Лина, мои младшие дочери, — представил тем временем отец.

Близняшкам руки целовать не полагалось, поэтому брюнет ограничился очень учтивым, очень вежливым поклоном.

Опять повернулся ко мне…

— Госпожа Соули, вы позволите попросить у вас первый танец?

— Простите, господин Райлен, но первый танец уже обещан господину Дюррину.

— Второй?

Этикет в таких случаях обязывал выразить сожаление и наградить просителя глубоким реверансом. На сожаление меня не хватило, а реверанс таки сделала.

— Простите, но он тоже обещан господину Дюррину.

— В таком случае, прошу подарить мне третий танец, — брюнет галантно поклонился, а когда выпрямился, во взгляде появилось нечто… не совсем доброе.

— Третий танец так же уже обещан, — опять положенный по этикету реверанс.

Всё тот же этикет запрещал Райлену настаивать, но наследник герцога Даорийского то ли не знал, то ли намеренно игнорировал правило.

— Четвёртый тоже занят? — его улыбка выглядела естественно. Однако что-то подсказывала — она столь же фальшива, как бриллианты на подоле госпожи Вайи.

— Именно так, господин маг. — Ответила, чётко понимая, что из реверанса можно не вставать.

— Пятый?

Бросила быстрый взгляд на отца. Он казался невозмутимым, и только лёгкая усмешка, затаённая в уголках рта, выдавала истинное настроение родителя.

О, Богиня! Конечно! Папа решил исправить положение — устроить официальное знакомство, сделав вид, будто встречи на улице не было. Тем не менее, брюнета он простить не смог и теперь не вмешивается — притворяется, будто не знает, что все танцы первого акта уже отданы.

— Простите, — пробормотала я.

— Неужели шестой тоже обещан? — брюнет пытался перевести всё в шутку, а я… ну сделала реверанс чуть более глубоким, на грани падения…

Рядом раздался смешок. Кажется, это Лина не выдержала.