Виктор молчал, опустив голову.

– Я тебе говорил, что головой за этот портфель отвечаешь? Говорил. Так вот ты и ответишь!

– Но, Степан Трофимович…

– Что – Степан Трофимович? Я уже семьдесят лет Степан Трофимович! А почему я до такого возраста дожил, как ты думаешь?

Виктор не ответил, да старик и не ждал от него ответа. Вопрос был чисто риторический.

– Потому, что всяким сявкам вроде тебя не спускал ничего, вот почему! И тебе не спущу…

Он на мгновение замолчал, словно обдумывая, какой казни предать Виктора, и наконец произнес:

– Покамест ты у меня посидишь… есть у меня чуланчик надежный, из которого никто не сбежит. Ты посидишь, а я подумаю да посмотрю, как дело обернется. Если через глупость твою не очень много потеряю – может, и отпущу тебя на волю, а иначе – не взыщи!..

– Степан Трофимович! – проговорил Виктор, отступая к воротам. – Я же сам к вам приехал, по своей воле! А вы со мной так…

– Что сам приехал – это ты молодец, время мне сэкономил! – одобрил старик. – А только ровным счетом ничего это не значит! Как я сказал, так и будет! Игорек!

Последнее слово было обращено к телохранителю. И верный пес старика, как собака по команде, побежал к Виктору. Несмотря на толщину и короткие ноги, бежал он очень быстро, и Виктор, который тут же бросился наутек, успел пробежать только половину расстояния, отделявшего его от ворот и от стоявшего там мебельного фургона, когда Игорек поравнялся с ним. Виктор бросился в сторону и выиграл еще несколько метров: тяжелый и массивный Игорь не смог сразу изменить направление и потерял несколько секунд.

Виктор повторил маневр и, удирая зигзагами, как заяц, пробежал еще метров десять. Но теперь Игорь уловил его тактику и сменил направление, отрезав беглецу дорогу к воротам.

Виктор застыл на месте.

До спасительного фургона оставалось каких-нибудь пять метров, но это ничего не значило: перед ним, с прежним лениво-безразличным выражением лица, стоял Игорек и сжимал свои пудовые кулаки.

– Шеф тебе что сказал? – проговорил он угрожающим тоном. – Шеф тебе сказал – пойдешь в чулан!

– Куку, Вася! – раздался вдруг за спиной телохранителя хриплый голос.

Игорек удивленно оглянулся и увидел перед собой бригадира грузчиков.

– А тебе чего надо? – презрительно спросил телохранитель.

– Чего надо? Рафинада! – ответил Бугор и с размаху засветил Игорьку в глаз.

Игорек удивленно охнул и тяжело грохнулся на мощенную плиткой дорожку.

Ни восточные единоборства, ни тайский бокс ничуть ему не помогли в столкновении с грубой физической силой.

Со стороны дома бежали еще двое плечистых охранников, и еще один выскочил из будки рядом с воротами, на ходу вытягивая из-под мышки пистолет. Однако не успел он сделать несколько шагов, как из фургона выкатился Митрич. В руках у пожилого грузчика была самая обыкновенная табуретка. Он с размаху опустил эту табуретку на голову охранника, и тот, не издав ни звука, растянулся на дорожке рядом с Игорьком.

В это мгновение из-за густого куста возле самой изгороди выскочил, как чертик из табакерки, невысокий узкоглазый парень с побритой наголо головой. С громким криком «Йаа!» он подпрыгнул высоко в воздух и выбросил вперед ногу, нацелив ее в голову Митрича.

Тому пришлось бы плохо, но водитель Рахим очень своевременно распахнул дверцу кабины, так что нога бритого каратиста вместо головы грузчика попала в железную обшивку. Каратист взвыл от боли и тоже грохнулся на землю.

– Давай в фургон! – распорядился Бугор, с опаской глядя на приближающихся бойцов невидимого фронта.

Рахим уже разворачивал машину. Задние дверцы фургона были широко распахнуты, Митрич вскочил первым, протянул руку и помог Виктору вскарабкаться в кузов. Бугор ловко запрыгнул в фургон на ходу и захлопнул за собой двери.

Рахим вывернул руль, сделав крутой разворот, и погнал фургон обратно к шоссе.

Судя по слаженности, с которой действовала бригада грузчиков, им уже не раз приходилось попадать в такую ситуацию.

Виктор виновато молчал.

Первым заговорил Митрич.

– В один, говоришь, детский сад ходили? – протянул он, рассматривая Виктора, как будто только сейчас его увидел. – Видать, ты у него в том саду любимую игрушку сломал. Или муху в молоко бросил. Потому что больно твой дружок на тебя сердит!

– И мебель он у нас точняк не купит! – присовокупил практичный Бугор.

– Извините, мужики… – покаянно проговорил Виктор. – Я никак не думал, что так все обернется! И спасибо, что выручили, не бросили в передряге…

– Да ладно, – отмахнулся Митрич. – В жизни всякое бывает, а у богатых – у них, само собой, свои причуды. Так что не бери в голову. А насчет того, чтобы бросать своих, – у нас такого отродясь не бывало. Но вот насчет чего другого…

– Чего? – переспросил Виктор.