– Как можно довериться кому-то, кто сейчас мужчина, через минуту – женщина, а по сути – вообще не пойми что? Вдобавок он совершеннейший психопат, – гнул свою линию Господин P.

– Послушайте, – устало сказал Кей, – у меня был тяжелый день…

– О да, – хмыкнул Господин Р, – я в курсе. Нашего тучного друга в последний раз видели, когда он пролетал над Западными воротами куда-то в сторону гор. Мои поздравления…

– Не тому адресуете, – отрезал Кей. – Давайте не будем ходить вокруг да около. Что вам от меня надо?

В этот момент одна скрипка взвыла зло и яростно. Собеседники оглянулись. Золотой Полководец завладел инструментом и, отбросив смычок, терзал струны пальцами. Рваная мелодия, получавшаяся при этом, была странно притягательна.

– Паганини, – пробормотал Господин P.

– Что? – спросил Кей.

– Не важно. Один композитор… не отсюда. Кажется, он застрял в Седьмом Круге и веселит игрой тамошних бонз. Нет, но как же я все-таки завидую паршивцу!

– Кому? Паганини?

– Да при чем здесь Паганини?! Ему! – Господин P ткнул костлявым пальцем в музыканта. – Пиликает себе на скрипочке, и ничего ему не надо, потому что знает, поганец: все неизбежно кончится им.

Кей покачал головой:

– Нет. Не им.

– А кем же?

Кей, не отвечая, смотрел в окно, где стлался туман и горел над туманом сигнальный огонек на верхушке Смотровой башни.

– Ах. Ею.

Господин P снова приподнял маску и улыбнулся:

– Посмотрите на меня, Кей.

– Извините, не хочу портить аппетит. На ужин будут свежие пулярки.

– Нет, вы все же посмотрите. Посмотрите и поймите, мой молодой друг: смерти нет, есть лишь вечное круженье. Круг за кругом, Господин K, круг за кругом.

Кей резко развернулся на каблуках и, уставившись прямо на траченные тленом губы Господина P, спросил:

– Чего вам от меня на самом деле надо?

– Мне надо узнать, зачем вы поставили на проходной завода лампы с коротковолновым ультрафиолетом. Какие секреты вы от меня прячете?

– Почему вы решили, что именно от вас?

Улыбка Господина P сделалась шире – обнажились гнилые зубы и гнойные язвы на челюсти.

– Потому что остальных посетителей это убьет намного медленней. Ну, говорите. Не забывайте, Кей: у меня есть место в правлении.

Молодой человек, прищурившись, глядел в окно. На площади перед самым подъездом что-то происходило – оттуда слышались приглушенные звуки перебранки. Наконец, то ли не сочтя происходящее достойным внимания, то ли из иных соображений, Кей обернулся к собеседнику:

– Вам не кажется, что численность населения достигла критической отметки? Не хватает ни продовольствия, ни медикаментов, ни жилья, ни даже питьевой воды – не говоря уже о рабочих местах. Город распух, как чумной бубон, того и гляди прорвется.

– Чума… – В голосе Господина P зазвучали сладкие нотки. – Это бы можно устроить.

– Не советую.

– Отчего же?

– Оттого, что мы на пороге бунта. Одна, последняя капля – и город захлестнет. Вы же не хотите передавать власть своему коллеге?

Господин P покосился на веселящегося Золотого Полководца.

– У вас будут другие предложения?

– Вообще-то да. Вам известно, как справлялась с проблемой перенаселения Королева?

– При Королеве такой проблемы не существовало.

– Вот именно. Лишние людишки просто замерзали на улицах, а не попрошайничали, не воровали и не бунтовали. Мне кажется, что мой – или наш, как вам угодно – завод может быть ключом к схожему решению.

– О чем вы?

Кей покачал головой:

– Не сейчас. Здесь не время и не место. Завтра в два часа в заводской конторе. И не беспокойтесь – я прикажу отключить лампы.

Господин W кончил развлекать гусаров и их подружек музыкой неизвестного Паганини и теперь решительно двигался сквозь толпу к беседующим у окна. Деловое выражение мигом исчезло с лица Кея, будто смытое ушатом воды. Юноша улыбнулся и небрежно произнес:

– Знаете, P, что меня неизменно радует?

– Что же?

– То, что здравоохранением у нас заведует Мор, пищевой промышленностью и сельским хозяйством – Глад, а Война, понятно, – охраной общественного порядка. Осталось лишь поставить Смерть во главу индустрии развлечений…

– А чем заведуете вы, Кей?

– Я? – Юноша ловко изобразил удивление. – Я ничем не заведую. Я развлекаюсь, как и полагается разложенцу-аристократу.

Господин P хмыкнул, а точнее, хлюпнул горлом.

– Что, не верите в мои дворянские корни?