– А что он увидит-то?
– спросила Ирина.

– Ты домой-то собираешься возвращаться, или тебе тут больше нравится?
– спросил Василий

– Конечно, собираюсь. А как?

– А так. Надо князю у Марии серьги выманить, - сказала Полина, а то мы обратно не вернемся. И к тому же их надо вернуть озеру.

Старый князь поднял голову и внимательно посмотрел на молодых людей.

– Чтой-то мне сдается, что об одних и тех же серьгах речь идет?

– О тех, в которых Мария была на балу, когда я вместо Вашего сына там ее жениха изображал. Шептал там ей всякие пошлости на ушко, а сам серьги рассматривал.

– И при этом не забывал сверлить взглядом меня, - засмеялась Полина.
– Я тоже была там вместо барышни. Да так глазел на меня, что это стало всем заметно...

– Я не позволяю себе таких вольностей в отношении дам, - возмутился молодой князь Владимир.

– Значит, надо было не в постели нежиться с любимой барышней, а на бал идти. А то мы там с Полиной за вас отдувались, и в любой момент нас могли раскрыть.

– Мария маменьке сказала, что ей сережки старый князь подарил. Не хотела сказывать, что в воде найдены. Мол, в честь предстоящей свадьбы с его сыном, - сказала Полюшка, - тогда еще бал был в честь их с Владимиром помолвки.

– Так и я, старый дурень, подмены не приметил!
– воскликнул старый князь.
– Знать и завтра все гладко сойдет. Собирайся, сын, езжайте венчаться, только вот сейчас пару строк дружку черкну. Он написал письмо своему старому другу, тщательно его заклеил и запечатал своим перстнем печаткой. После чего вручил его в руки сыну и велел срочно уезжать.

Князь Владимир вывел из конюшни своего Демона, вскочил на коня, потом аккуратно посадил впереди себя свою ненаглядную Полюшку и, махнув всем рукой, ускакал.

– И вам пора по домам. Вертайтесь каждый в свой дом и ждите завтрашней свадьбы. Полю там уж обыскались. А ты, потомок, пореже рот раскрывай, не сильно-то ты к говору нашему привык. Тебя утром умоют, оденут, там я подойду, благословлю. В храме уж все гости соберутся, а ты в карету садись и в храм поезжай. Потом, когда с невестой рядом стоять будешь, так там и не приметит никто, что ты не мой сын. А Полю твою должны так вуалью закрыть, чтоб ни одна собака, до поры, не поняла, что венчается не Мария. Это уж моих рук дело. Это я графу отпишу. Ксанка, снесет письмо и Полину проводит. А ты моего коня бери и в имение скачи.

– Я их одних ночью по лесу не пущу, - возразил Владимир. Мало ли чего случиться может.

– Да что с ними будет-то? Тропа тихая, да с Оксаной, твоей Полине бояться нечего. Все! Пора дело делать. Да скажи Игнату, чтобы коня обтер и мне воротил. Я завтра поутру тоже в храме быть обязан. А на свадьбе с графом мою женитьбу обсудим, и с Марией по поводу серег надо словом обмолвиться. А коль не отдаст?

– А что там! Я видел, где она их прячет, - сказал Владимир.

– Украсть хочешь?
– возмутился князь.
– Негоже!

– А что делать-то? Иначе все опять кувырком пойдет. Серьги должны быть с брошью. И их надо вернуть. Пока они куда-нибудь не пропали.

– А коли что не так?
– спросил князь.
– Как сын выкручиваться будет.

– Он уж венчан будет. Ушлете их куда-нибудь в отдаленное имение. Ведь уходить с нами они не согласятся. Да и уйти-то без серег сможем только мы вдвоем с Полиной.

– Ошибаешься, внучок!
– со смехом возразила Оксана.

– О чем ты?
– удивился Владимир.

– Это сюда вы с Полиной только с брошью прошли, а эти - кивнув на Ваську и Ирину, - вообще с помощью осколка от того зеркала. Вы бы тоже с зеркалом прошли, только им надо кровь пустить... Это все Елена знает. А уйти без серег и броши отсель нельзя! Коли не будут они вместе - так вам тут навек и оставаться.

Владимир побледнел, Полина прижалась к нему и уже готова была заплакать.

– Ты же говорил, что видел барышню, и что уже не раз туда-сюда ходил!

– Да не говорил я этого! Я ее так же как и ты во сне видел, да через материн осколок.

– Что же нам теперь делать?
– почти закричала Полина и разрыдалась.

– Не плачь, девочка! Будут у вас серьги. Надо будет украсть - украду, только поспешать надобно, кабы они и впрямь, куда не исчезли. А теперь -все. Пора. Утри слезы и готовься к венчанию. А я покамест тут с вашим рыжим и с его девкой останусь. Пусть меня развлекают, рассказами своими, сказками. А то, что-то думы у меня не хорошие. К утру дома буду. Надо ж благословить.