– А кто был четвертым?
– спросил Агеев.

– Четвертое место было куплено мною. Понимаете, вез дорогую аппаратуру для оркестра. Материальная ценность. И ещё какая!
– причмокнул администратор.

– Импорт. На валюту... Разве можно кому-нибудь доверить?

– Понятно, - кивнул следователь, чувствуя, что словоохотливого администратора необходимо направлять.
– Какие, по вашему мнению, были отношения между Лещенко и Ватутиной?

Знали они друг друга до того, как оказались в одном купе?

– Беру на себя смелость утверждать, что знакомство произошло в поезде, немного подумав, ответил Вениамин Осипович.
– А через час Лева предложил выпить. Для сближения, так сказать...

– Что именно предложил выпить?
– спросил Агеев.

– Водку, разумеется. Да-да, горилку с перцем. Выставил две бутылки. Карасик выразительным жестом показал, как Лещенко вынул откуда-то снизу бутылки и водрузил на столик.

– Ну а вы с Ватутиной?

– Боже мой, в компании с молодой приятной дамой хлестать водку... Фэ! снова поморщился Карасик.
– Впрочем, сейчас почему-то в почете крепкие напитки... Вот вы объясните мне: что, у людей нет времени, надо непременно поскорее забалдеть? А душевная беседа? А общение, так сказать?

– Короче, вы отказались?
– уточнил Агеев.

– То есть категорически! А Оля ещё таких страхов наговорила насчет сана-тория, куда они ехали! Там якобы толь-ко за один запах спиртного могут вы-гнать... Я настоял на шампанском... Но, по-моему, Оля не очень-то к нему расположена... Для таких случаев у меня всегда есть НЗ - бутылочка шартреза. Карасик произнес это слово через "ё".
– Рюмочка божественного напитка, кофе, хорошая сигарета... Интеллигентно...

– А горилка?

– Лева спрятал бутылки.

– И как развивались их взаимоотношения с Ватутиной?

Администратор мечтательно поднял глаза, вздохнул.

– Молодость... Мягкий свет в купе... А впереди - море, отдых. И свобода. Карасик перевел взгляд на меня, потом на Агеева.
– Все мы были молоды и попадали в подобные ситуации... Я думаю, в этом случае немного приударить за женщиной не грех...

– И Лещенко приударил?
– спросил Агеев.

– Скорее - Оля. Впрочем, беру на себя смелость утверждать, тяга была взаимной... J4 - Вениамин Осипович, вы не заметили ничего необычного в поведении своих спутников?
– спросил Агеев. ^

– Необычного?
– Карасик задумался.
– А что именно вас интересует?

– Ну, настроение, какие-нибудь о странности...

– Вроде бы нет... Может быть, меланхолия... Впрочем, нынче у молодежи нет того задора, радости, беспечности. Не знаю, откуда это? Вообще-то, Лева действительно показался мне несколько странным. Говорим, понимаете ли, об искусстве, спорте и других приятных вещах, а он ни с того ни с сего мрачнеет, замыкается. Больше всего раздражали его разговоры о спорте. Как только речь заходила о фигурном катании или гимнастике, он тут же покидал купе...

В заключение допроса Агеев попросил Карасика рассказать, как они расстались по прибытии в Южноморск.

Вениамин Осипович подтвердил то, что было уже известно от Лещенко. Действительно, администратор пригласил химика из Шостки и Ольгу на концерт своего вокально-инструментального ансамбля. По контрамаркам, естественно. Ватутина, к сожалению, не могла: её встречала тетя. А Лев Митрофанович был настолько любезен, что принял при - глашение и помог Карасику доставить звукоусилительную аппаратуру в концертный зал.

Больше администратор своих попутчиков не видел.

После допроса Карасика мы обменялись с Агеевым впечатлениями.

– Из всего того, что "смел утверждать" Карасик, меня заинтересовало поведение парочки в поезде, - сказал Виктор Сергеевич.
– Понимаете, Лещенко утверждает, что между ним и Ватутиной ничего не было... А как же взаимная тяга, о которой говорил Карасик? С чего бы ему сочинять, а?

– Не знаю, кому и верить, - признался я.
– Лично мне показалось, что этот администратор любит позу. И говорит нарочито манерно. Возможно, не считает за грех немного и приукрасить... А с другой стороны, может, Лещенко не хочет признаваться, что флиртовал...

– Вот именно, - подхватил Агеев, - не хочет. Если у него возникло чувство к Ватутиной, то он мог приревновать к Иванову. Лещенко - тип неуравновешенный. Затаил злобу, решил отомстить...

– Все может быть куда проще, - возразил я.
– Не забывайте, он женат, имеет дочь. Допустим, он на самом деле приударил за Ватутиной. А кому охота, чтобы это дошло до семьи? По-моему, наиболее интересно, что Лещенко предложил распить горилку ещё в поезде.

И возникает вопрос: когда в бутылку с перцовой горилкой попал яд? Ваше мнение?