Шрифт:
– Разумеется, - кивнул Агеев.
– Значит, так. Бутылку шампанского принес Вахтанг Багратионович, Лева две бутылки горилки с перцем и сам их открыл.
– Она на минуту задумалась. Первому он налил Николаю. Тот ещё сказал, что, может быть, не стоит, в санатории ведь. Но Лева уговорил... Затем он налил Вахтангу Багра-тионовичу. Тот в это время откупоривал шампанское. Без шума. Не люблю, когда стреляют пробкой, в этом есть что-то купеческое...
– Ватутина замолчала.
– Что было дальше?
– Вахтанг Багратионович хотел налить шампанского мне. Я отказалась.
– Почему?
– Честно признаться, не люблю игристые вина. Голова потом тяжелая, изжога. Простите за откровенность. Лучше уж рюмочку водки или коньяку... А Лева попросил, чтобы ему налили шампанского...
– Странно, - заметил Агеев, - молодой, крепкий мужчина...
– По-моему, он боялся, что не удержится, загуляет... Впрочем, Лева именно так и объяснил. Мол, не хочу заводиться. Тут стук в дверь. Медсестра. Говорит: Лещенко вызывает врач. Лева сразу вышел.
– Ничего не сказав?
– Сказал. Не то "начинайте без меня", не то "пейте, не ждите"... Мы на всякий случай закрылись на ключ. Чтобы не застал нас кто-нибудь из персонала.
– А вам кто и что налил?
– спросил Агеев.
– Сама себе налила, когда Лева вышел. Чуть-чуть горилки и сильно разбавила пепси-колой... Мужчинам это не доверяю, потому что они в любой компании считают своим долгом напоить женщину. И если льют, непременно до самого края...
– Налили, - сказал следователь.
– А потом?
– Вахтанг Багратионович произнес за меня тост. Мы выпили. Я сразу почувствовала что-то не то. Схватило здесь, - она показала на солнечное сплетение.
– И тут же словно провалилась куда-то.
– Ольга Семеновна на мгновение замолчала, потом встрепенулась: - Да, последнее, что помню... Вахтанг Багратионович встал со стула, зашатался и двинулся к туалету... Дальше не помню ничего. Очнулась уже в больнице, в этой палате.
Мы с Агеевым переглянулись.
Показания Ватутиной подтверждали то, что рассказывал Лещенко.
Теперь пришло время вступить в разговор и мне.
– Ольга Семеновна, позвольте задать вам один вопрос. Нескромный, но что поделаешь... Решайте сами, будете вы отвечать на него или нет...
– Какое вступление, - открыто улыбнулась Ватутина.
– Задавайте уж, задавайте.
– В поезде между вами и Лещенко...
– начал было я.
Но она меня перебила.
– Поняла, поняла. Ничего не было. Да и что могло быть?.. Просто встретились два одиночества...
– грустно произнесла она.
– Что-что?
– переспросил Агеев.
– Есть такая песня, - вздохнула Ватутина.
– Я ведь сразу почувствовала, что у Левы семейная драма. Он не очень откровенничал. Только пару раз обмолвился: вот если бы его жена была такой же, как я...
– Что ещё он говорил о семье?
– спросил я.
– По-моему, больше говорила я, - как-то нервно засмеялась Ватутина. Почувствовала родственную душу...
– Значит, все-таки у него возникла симпатия к вам?
– продолжал я.
– Рыбак рыбака видит издалека, - невесело улыбнулась Ватутина и серьезно добавила: - Поверьте, даже никакого флирта не было... Уж кто и флиртовал, так это администратор...
– А что произошло между Ивановым и Лещенко? Когда Лев Митрофанович пришел на танцплощадку и увидел вас с Николаем?
– Сказали друг другу пару ласковых слов, - ответила Ватутина.
– Я уже устала, а Николай все просит: ещё один танец да ещё один... Тут появился Лева, подумал, наверное, что капитан пристает. Вот и решил меня выручить. Не знаю почему, но Лева подумал, что Николай спортсмен. Прошелся насчет того, что у всех спортсменов есть, мол, лишь тут, - она показала на бицепсы.
– А тут пусто, - Ватутина постучала себя пальцем по лбу.
– А Иванов?
– спросил я.
– Ты что, говорит, чокнутый? В психичку надо, мол, а не в санаторий... Я тут же увела Лещенко.
– Понятно.
– Товарищи, - вдруг усмехнулась Ватутина, - можете вы объяснить, к чему все эти вопросы? Наверное, дело серьезное?
– Очень, - ответил я.
– В горилке с перцем, которую вы пили, был цианистый калий... Иванов и Вачнадзе умерли. Вам повезло, потому что налили себе немножко и сильно разбавили.
Ольга Семеновна долго, не мигая, смотрела мне в глаза.