— Давай! — Громила побагровел от натуги, на шее, на руках крупно выступили жилы, могучая фигура в этот миг казалась словно высеченной из камня — монолитной, несокрушимой. — Пошёл, падла!

«Горыныч» буксовал, не желая выскакивать из трещины.

«Бах! Бах! Бах!» — не переставая, огрызался «стечкин» блондинки. «Та-да-да! Та-да! Та-да-да-да!» — как обычно, без накладок отхаркивался горячим «первым блюдом» «калашников» Алмаза.

— Налетай, слюнявые… — Стеклорез уложил ещё двух ублюдков и ловко поменял обойму. — Шарик, Шарик, — на, на, на…

— Давай, давай! — надсаживался Шатун, выкладывающийся изо всех сил. — Рептилия хренова!

У «Горыныча» никак не получалось освободиться из ловушки, и громила свирепел буквально по секундам. Отпустил решётку, тяжело переводя дыхание. Книжник смотрел на него сквозь лобовое стекло с каким-то недоумённым сожалением. Чтобы Шатун, да не смог?!

— Давай! — Шатун яростно сплюнул, топнул ножищей и снова вцепился в решётку. Широченные плечи напряглись, словно он сцепился с самим Сдвигом в момент его первого появления на Земле. — Газуй, очкастый! Давай, блядь! Ну!!!

Колёса внедорожника бесполезно проворачивались в воздухе, задевая край трещины. Надо было поднять чуть повыше. Шатун налёг грудью прямо на решётку, будто не замечая, что шипы врезаются в тело. Высокий болевой порог давал знать о себе, но так не могло продолжаться бесконечно.

— А-а-а, с-сука-а! — Громила снова бросил это непосильное даже для него занятие. — Паскудство!

Алмаз смахнул с игрового поля последние фигурки противника, повернулся к Шатуну, собираясь прийти на помощь. Лихо перезарядила свой ствол, оглядывая поле битвы. Примерно — двадцать-ноль, суровцевские ведут с разгромным счётом.

Метрах в ста пятидесяти, там, где находился относительно щадяще неизвестно по какой прихоти неизвестной аномалии тронутый оплавленностью дом, мелькнул ещё один паучий силуэт, и ещё… Лихо ждала, подняв «стечкин», думая обойтись без Алмаза. Два экземпляра, тьфу…

…Спустя несколько мгновений из-за этого самого более-менее уцелевшего дома-корабля хлынул целый поток тварей. Это было похоже на извержение вулкана, только вместо лавы к внедорожнику катилась волна шестиногих уродцев. Оскаленные пасти, матово-чёрные глаза, в которых не было никаких чувств.

Сто пятьдесят метров паукособаки, при их скорости, учитывая то, что они двигались плотной стеной и мешали друг другу, должны были преодолеть где-то за три четверти минуты.

— Алмаз! — Лихо сдёрнула с пояса «УРку» и отправила бонус в сторону прибывающей оравы. Стеклорез оглянулся, «дыродел» мгновенно заперхал огнём, выстёгивая передних тварей. Шатун, глаза которого стали если не совсем квадратными, то определённо приближёнными к этой геометрической фигуре, экспрессивно помянул праматерь Сдвига. Вкупе с загребущими уродами из параллельного мира, наверняка имеющими необузданную тягу к анальному сексу с представителями своего пола. Повернулся к капоту задом, чуть присел — и прирос ладонями к стальным трубам решётки, откидываясь назад и начиная каким-то запредельным усилием приподнимать «Горыныча».

— Сзади! — перекрикивая шум взрыкивающего мотора, заорал Книжник, всматривающийся в зеркало заднего вида. — Алма-а-а-з!

В самом начале лавины, неотвратимо приближающейся к людям, ахнула «УРка», и ритм движения чуточку сбился, а потом поток хлынул дальше, переползая через пострадавших тварей. Лихо швырнула ещё одну гранату и принялась безостановочно высаживать обойму «стечкина», не видя вокруг ничего, кроме этой смертельной лавины.

Алмаз обернулся на крик Книжника, и «калаш» раздражённо проплевался свинцом, останавливая двух ублюдков, подобравшихся к внедорожнику на расстояние пяти-шести метров. Слева и справа показалось ещё с дюжину особей: Алмаз завертелся юлой, отмеривая скупые и точные очереди.

— Давай! — Шатун, чувствуя, как сводит мышцы ног и в спину врезаются шипы, приподнял «Горыныча», и тот выскочил из трещины. — Есть!!!

— В машину! — Очкарик, высунувшись из кабины, обвёл картину происходящего полубезумным взором. — Все, быстро!!! Лихо!!!

Блондинка обернулась на крик и в полтора прыжка оказалась возле водительского места. Книжник, извернувшись, спиной вперёд выпал на заднее сиденье, угодив на колени Шатуну. Который уже втиснулся в кабину, понимая, что от такой шоблы членистоногих не спасут никакие скоростно-силовые качества. Задавят и сожрут.

Алмаз напоследок шмальнул от пуза веером, высадив остатки обоймы, — паукособаки были метрах в пятнадцати от них, запрыгнул в начинающую сдавать задом машину, по пути лягнув носком ботинка в челюсть особенно ретивую и проворную гадину, метящую отхватить у него кусок бедра. Тварь разочарованно зашипела, получив вместо кровоточащего куска человечины перелом челюсти, и отпрыгнула вбок.

Лихо погнала задом, ощущая, как «Горыныча» подбрасывает на попадающих под колёса тварях. Разорвав дистанцию примерно метров на сто, молниеносно развернулась и ударила по газам.