— В чем мне их довезти? — спросила Сикстин. — «Мерседес» слишком маленький.

Я рассмеялся и показал рукой: во дворе было достаточно «рено», чтобы хватило на целый лагерь беженцев.

Приехавшие Боннпуары развлекали себя самостоятельно. Вокруг, падая в дренажные канавы и слетая с деревьев, носилась малышня. Вопросы безопасности родителей, судя по всему, не волновали — в детях у них недостатка не было.

Один из незнакомых мне дядьев — по манере поведения что-то среднее между Валери и Бабулей — собрал вокруг себя детей постарше и кое-кого из взрослых, чтобы сыграть в «Боннпуарскую викторину». Они уселись кружком, как на собрании секты, и стали отвечать на дурацкие вопросы:

— Кто уселся на Бабулину шляпу на пятидесятилетии Людивин?

— Где прятал свою еду малыш Поль Эммануэль, когда не хотел доедать свой ужин?

Не удивлюсь, если в анналах семьи хранится книга рекордов Боннпуаров и раз в четыре года в каком-нибудь из замков проводятся Боннпуарские Олимпийские игры.

Оставалось надеяться, что следующая игра в «угадайку» не начнется с вопроса «Кого задело перекрестным огнем, когда застрелили президента?»

Одна из тетушек Валери продемонстрировала удивительную храбрость, согласившись поехать в аэропорт за Джейком. Я не знал, кого именно об этом попросить, и в конце концов выбрал монашку, Еву Марию. Родственника мужского пола просить об этом было нельзя, потому что я знал: Джейк немедленно примется выяснять, с кем можно переспать в семье, а под конец задаст свой коронный вопрос: «Друг мой, а ты спал когда-нибудь с болгаркой (румынкой, чешкой, папуаской и т. д.)?» При таком раскладе Ева Мария была в безопасности. Во-первых, она была слишком стара, а во-вторых, ее одежда способна была убедить окружающих в том, что секса не существует.

Представьте мое удивление, когда, вернувшись в замок, она практически вывалилась из машины, бледная от потрясения.

Джейк выпрыгнул следом за ней, абсолютно счастливый.

— Немедленный успех, — объявил он, сжимая меня в американском объятии.

— Ты перешел на секс с представительницами религиозных орденов? — в ужасе спросил я.

— Что? Нет, чувак. Ты что, больной? Она взнесет в мой финн.

— Она даст тебе деньги на фестиваль?

— Oui. Ячитал ей мой каджунский пози, а она говорит: «Все, хватит. Я сделаю пожертвование». Я читаю другой пози, она предлагает еще больше денег. Класс, да?

— Да уж, полный класс, — согласился я, провожая глазами несчастную, которая, ковыляя, отправилась приходить в себя.

— Так. И где президон?

— Сомневаюсь, что он приедет пораньше, чтобы помочь нам накрыть на стол, Джейк. — Я объяснил, что ему придется подождать до завтра, чтобы заняться лоббированием главы государства. — Хм… хорошо выглядишь, — сказал я, оглядев приятеля. Обычная склонность Джейка к неряшливости за время его пребывания на луизианских болотах еще больше увеличилась. Светлые спутанные волосы сильно отросли, а стиль одежды, без сомнения, был бы последним писком среди ловцов креветок. Придется им заняться… — Хорошо долетел? — спросил я, думая над тем, где бы взять для него одежду.

— Да, чувак, получил бесплатушку до Парижа иранскими авиалиниями. Пришлось, правда, лететь через Тегеран, но подумаешь!

— А почему иранскими авиалиниями? — с опаской спросил я.

— Да это я однажды переспал с иранской стюардессиной. Я ей назвонил на прошлой неделе, а она и говорит: «Конечно, я дам тебе билет». Ой, чувак, она была классная. У нее там была куча икры, и мы…

Это было уже чересчур.

— Джейк, пожалуйста, остановись. Меня за последние пару недель эта икра уже затрахала.

— Ты трахался с икрой? Мы именно этим и занимались. Я засунул ее в…

Через пять минут я отправился на поиски монашки Евы Марии. Глядя на нее, хотелось забыть детали сексуальных экспериментов Джейка.

Моя личная интимная жизнь претерпела в ночь накануне свадьбы полное фиаско. М. целовала меня, шептала мне на ухо грязные слова и даже подключила к делу дельфина, но я был слишком усталым и напряженным.

— Прости, — извинился я, когда она разочарованно улеглась рядом со мной. Я и в самом деле чувствовал себя виноватым. Не только потому, что наша, очевидно, последняя совместная ночь прошла так неинтересно, но и потому, что вел эту девушку прямиком в ловушку.

Я лежал и вспоминал унижения, которым подвергался за это время. Бесконечное вранье про осетров, то, что она использовала меня в своих интересах — ей хотелось, чтобы мы выглядели как обычная пара, путешествующая по побережью, внимание ко мне полиции… М. заслуживала возмездия. Но… Не скажу, что я так уж кипел гневом по отношению к той, с кем делил постель и кого привык обнимать.

В последние дни М. была значительно более молчаливой, чем обычно. Она часто сидела в тени деревьев, наблюдая за болтающими Боннпуарами, как будто завидовала им.

Казалось, она сожалела о том, что ввязалась в эту истбрию. Может, ее шантажировали? Не исключено также, что здесь есть какая-то связь с ее отцом или французской матерью, — почему-то я все время думал об этом. Если бы только мы могли обо всем поговорить… Но нас слишком глубоко затянул обман. Кроме того, мне на пятки наступали Леанн и ее приятель в кожаном пиджаке, угрожая длинным отпуском во французской тюрьме, если я откажусь от навязанной мне роли Маты Хари.

— Я понимаю, это все стресс, — сказала М., прощая меня за нашу несостоявшуюся ночь. Я порадовался, что мне удалось избежать экспериментов с ее ароматическим маслом. После рассказов Джейка о том, что он делал с икрой… Нет, это невозможно!