–  Нет, спасибо, - сказал Юферев.
– Чуть попозже, если не возражаете.

–  Возражать?
– удивилась невидимая за рядом бутылок женщина.
– Упаси боже!

Якушкин налил в бумажный стакан пива, осторожно налил, чтобы не опрокинуть слишком уж легкий стакан пивной струей. Пригубил, вопросительно посмотрел на Юферева.

–  Слушаю внимательно, - сказал он.

–  Моя фамилия Юферев. Александр Леонидович Юферев. Капитан милиции.

–  Дальше можешь не продолжать, - Якушкин глубоко затянулся и выпустил дым к потолку.
– С ментами не общаюсь. Ни под каким предлогом.

–  А они с тобой?
– улыбнулся Юферев.

–  А что им остается?
– Якушкин небрежно пожал плечами, как заметил Юферев, довольно жидковатыми плечами.

–  Что так? Чем же они провинились?

–  Грязной работой занимаются.

–  Да, тут ты прав, нельзя не согласиться. Докладываю… Вчера в доме, где ты проживаешь, совершено убийство. Зарезаны жена банкира Апыхтина и его сын. Этим делом я сейчас и занимаюсь.

–  А я здесь при чем?
– удивился Якушкин. Но разговор, видимо, его все-таки заинтересовал. Впрочем, вполне возможно, что он просто наслаждался и выжидал момент, когда можно будет отшить следователя красиво и опять же изысканно.

–  Есть несколько вопросов.
– Юферев всмотрелся в лицо Якушкина. Довольно испитое, мелкие морщинки через год-второй наверняка углубятся. В манере поведения, в разговоре уже чувствовалось - спивается мужик. Капризная горделивость, уверенность в своем превосходстве, наверняка где-то рядом болезненная обидчивость и, конечно, подловатость, для которой у него всегда найдется и объяснение, и оправдание.

–  Есть вопросы?
– усмехнулся Якушкин торжествующе, показав неважные зубы, - Но нет ответов, капитан. Нет ответов.

–  Видишь ли, Леша…

–  Отвали, капитан. Не желаю.

–  Дело в том, что убийство…

–  Я внятно выражаюсь? Не желаю!
– И Якушкин снова пустил дым к низкому потолку забегаловки.

Юферев помолчал, глядя в дрябловатое лицо Якушкина, и неожиданно заметил его скошенный в сторону витрины взгляд - оказывается, он красовался перед женщиной, которая затихла где-то там, в железных глубинах контейнера, и прислушивалась к каждому их слову.

–  Наверное, менты крепко тебе досадили?
– спросил Юферев.

–  Не один раз. И я дал себе зарок - никогда. Ты понял меня, капитан? Никогда. Совершено убийство? Расхлебывай. Твои проблемы.

–  Когда убийцы следующий раз ворвутся в твою квартиру…

–  Не ворвутся. В моей квартире, слава богу, нечего взять. И потом, они знают, к кому врываться. У меня с ними нормальные отношения.

–  Да?
– удивился Юферев.
– И если бы сейчас к тебе подошли эти убийцы, ты бы с ними охотно поговорил?

–  А почему нет?
– Якушкин смотрел на Юферева с таким превосходством, что тот оторопел.

–  Хорошо. Прошу извинить.

–  Смотри не кашляй, - засмеялся Якушкин и снова оборотил свой взор к бутылке с пивом, но скосил, все-таки скосил взгляд в сторону раздаточного окошка: как, дескать, я отшил этого типа?

–  Вчера утром возле своего дома ты познакомился с женщиной… Во всяком случае, приставал к ней… Этакая яркая блондинка…

Якушкин вылил в стакан остатки пива из бутылки и, запрокинув голову, сделал несколько больших глотков. Совсем рядом Юферев видел его тощеватую шею, видел, как дергался острый кадык при каждом глотке. Шея у Якушкина была загорелая, но сразу же за воротником рубашки виднелось неприятно белое тело. Видимо, Якушкин не загорал, просто подолгу шатался по улицам, и его лицо, шея покрылись сероватым городским загаром. За те недолгие секунды, пока Якушкин, судорожно дергая горлом, пил пиво, следователь отметил и щетину, уже седоватую щетину стареющего алкоголика.

Юферев оглянулся по сторонам.

За его спиной какой-то невзрачный мужичок, отвернувшись к окну, не то пил пиво, не то что-то жевал, не то просто покуривал. Разговор с Якушкиным его, похоже, не интересовал. Это устраивало Юферева - то, на что он решился, лучше делать без свидетелей, во всяком случае, без активных свидетелей.

–  Женщина села в машину или направилась к остановке автобуса?
– спросил он, уже не надеясь на ответ.

–  Валюта!
– крикнул Якушкин, оборачиваясь к раздаточному окошку.
– Еще пивка, будь добра!

–  Как ее зовут?

–  И орешки тоже… Один пакетик! Нет-нет, арахиса не надо, только фисташки! Они менее жирные и более соленые!
– Якушкин посмотрел на Юферева с веселой неуязвимостью.

–  Как ее зовут?

–  Кого?

–  Женщину, с которой ты вчера познакомился возле своего дома.
– Юферев тоже улыбнулся, но губы плясали, и бледность, совершенно непривычная бледность покрывала его лицо. Будь Якушкин поумнее, будь ближе знаком с Юферевым, он бы спохватился, понял бы, что уже перешел границу допустимого. Но, видимо, жизнь его баловала, не сталкивала с людьми, способными на нечто неожиданное.