Шрифт:
Бартений, получивший образование в Риме, был руководителем канцелярии Теодориха. Как свидетельствует Григорий Турский, его побили камнями, поскольку люди сочли его виновным за то чрезмерное и непосильное налоговое бремя, от которого они страдали. Бартений был человеком Аратора.
Римские риторы играли не менее важную роль и в окружении королей вандалов. Ритор и поэт Драконций написал хвалебную поэму «Благодарственное послание» королю вандалов Гунтамунду (правившему с 484 по 496 г.). Драконций был учеником преподавателя грамматики Фелициана; из его работ можно сделать вывод, что вандалы и сами посещали занятия по грамматике наравне с римлянами. Мы также узнаем, что земельные владения и имущество семьи Драконция, в отличие от многих его соотечественников, не были конфискованы вандалами. После изучения грамматики и риторики Драконций решил посвятить себя работе в области права. Впоследствии он был подвергнут репрессиям со стороны Гунтамунда, который бросил его в тюрьму и конфисковал все имущество из-за написанной Драконцием поэмы, в которой, по мнению короля вандалов, прославлялся византийский император, а Гунтамунд по сравнению с ним выставлялся в невыгодном свете.
При правлении вандальских королей Тразамунда (496—523) и Хильдериха (523—530) видную роль играли поэты, составлявшие цвет римской поэзии: Флорентин, Феликс Флавий, Луксорий, Мавортий, Коронатий и Калбулий. Эти поэты писали в языческих традициях древней Античности. В их произведениях прославляется колонна с бюстом Тразамунда, а также памятники, возведенные в Алиане; в них также упоминается знаток грамматики Фауст, который был другом Луксория.
Христианские мотивы перемешиваются в этих произведениях с откровенными непристойностями.
Представитель правящего слоя вандалов Сигистий покровительствовал поэту Партению и сам был поэтом. Мы также не должны забыть упомянуть Фульгенция, по профессии преподавателя грамматики, который писал свои произведения в Карфагене в течение последних двадцати лет V в. Его произведения были написаны высокопарным и малопонятным языком; они представляли собой набор фантазий и завуалированных параллелей с действительностью, навеянных мифическими сюжетами, поскольку лишь в такого рода произведениях можно было сохранить поблекшее и увядающее великолепие словесной формы, к которому по-прежнему стремились знатоки грамматики.
Подобное наблюдалось и у других германцев. Сидоний Аполлинарий пользовался огромным влиянием в королевстве бургундов. В окружении короля вестготов Эйриха было много риторов. Германские короли Вамба, Сизеберт, Хиндасвинт и Хинтила также были писателями. Такие авторы, как Евгений Толедский, Иоанн Бикларский и Исидор Севильский, писали на латыни, причем на хорошей латыни [138] .
Говоря о франках, следует помнить, что король Хильперих сам был автором нескольких поэтических произведений, написанных на латыни.
138
Как считает Манитий, вестготская литература была лучшей среди всей германской.
Наконец, не следует забывать о влиянии Константинополя, который был центром просвещения, науки и искусства того времени. Помимо прочего, он был знаменит своей школой медицины, о чем неоднократно упоминает в своих работах Григорий Турский.
Короче говоря, германские вторжения никоим образом не изменили характера культурной жизни в Западном Средиземноморье. Хоть мы не можем сказать, что наблюдался расцвет литературы, но, по крайней мере, она продолжала существовать в Риме, Равенне, Карфагене и Толедо, а также в Галлии, хотя ничего нового в нее не было привнесено до того момента, когда стало реально сказываться влияние англосаксов. Упадок литературного творчества был налицо, но старая культурная традиция выжила и сохранилась. Поскольку по-прежнему творили писатели, то были, соответственно, и читатели, причем эти читатели были достаточно образованными людьми. Поэты льстили германскому королю так же, как раньше римскому императору. Они продолжали писать на те же темы, просто более скучно, вяло и безжизненно.
Традиции Античности сохранялись в культурной жизни и в VII в., о чем свидетельствует, в частности, то, что папа Григорий Великий упрекал епископа Вьенна Дидье в том, что он все свое время посвящает изучению грамматики, а также то, что в Испании до арабских вторжений был целый ряд историков весьма достойного уровня.
В то же время вклад германцев в эту культурную жизнь был абсолютно нулевым [139] .
2. Церковь
139
Согласиться с точкой зрения Эберта о том, что произведения Фортуната отражают германскую культурную традицию и пропитаны германским духом, можно лишь в том случае, если заранее дать себе такую установку и убедить себя в этом еще до ознакомления с этими произведениями.
Вполне естественно и очевидно, что положение церкви на Западе осталось таким же, каким было и до падения Западной Римской империи. Церковь является поразительным примером преемственности римских порядков и традиций, которые называют романизмом. Вера церкви в незыблемость империи укреплялась тем, что она считала Римскую империю воплощением воли Божественного провидения и наилучшим образцом человеческого общества. Священнослужители были все выходцами из римской аристократии, что обеспечивало сохранение и развитие римской цивилизации [140] . Лишь некоторое время спустя среди священнослужителей появились варвары.
140
Согласно статистическим данным, в VI в. практически все епископы Галлии были римлянами.
Влияние церкви в обществе было огромным. Главным лицом в Риме был папа; а непосредственно в самом городе — епископ. У церкви искали поддержку и те, кто стремился сделать государственную карьеру, и те, кто пытался укрыться от бурь и потрясений того времени. И эту поддержку находили самые разные люди: от крупных землевладельцев и влиятельных людей, таких как Сидоний Аполлинарий или Авит, до тех, кто оказался в разорении и нужде, таких как Паулиний из Пеллы. Практически все писатели, о которых я упомянул чуть выше, закончили свои дни в лоне церкви.