Цзинь Вэньцин привел в порядок свои служебные дела и вместе с семьей ночью выехал в Сучжоу. Здесь он устроил пышные похороны: церемония длилась целых два месяца. Вряд ли необходимо говорить о том, что все траурные обряды были соблюдены до конца. По прошествии ста дней он вышел из дому, чтобы выразить благодарность людям, принесшим ему соболезнования. Кроме того, он предполагал навестить старых друзей и родственников. Таким образом, хотя Цзинь Вэньцин вернулся на родину богатым и знатным, он по-прежнему хранил благоговейное уважение к родным тутам и кипарисам. Это было одним из его достоинств.

С тех пор как Цзинь получил степень и съездил в отпуск домой, прошло уже свыше десяти лет. Горы и холмы остались прежними, но старшее поколение друзей уже вымерло. Он вспомнил, как в прошлый его приезд старый дядя Фэн Гуйфэнь дал ему полезное напутствие. Слова дяди еще звучали в ушах Цзинь Вэньцина, а на могиле старика уже выросли деревья в человеческий обхват. Конечно, за эти годы, следуя дядиному совету, он узнал о многих странах, познакомился с существующими между ними отношениями, но ему так и не удалось применить то, чему он научился, отплатить родине за все ее благодеяния и успокоить старого друга, покоящегося в земле. При этих мыслях Цзинь Вэньцин невольно вздохнул.

С древности говорится: «Когда тебе весело, сетуешь, что ночь коротка, но когда пребываешь в печали, досадуешь, что она слишком длинна». Цзинь Вэньцин привык к обществу: частые беседы с друзьями-чиновниками, визиты к знакомым и пиры отвлекали от скуки. Отсюда понятно, как тяжело для него было одиночество сейчас, когда ему приходилось безвылазно сидеть дома. Только старый земляк Пань Цзэнци, «великий благотворитель» Се Цзефу да Бэй Юцзэн изредка приходили, чтобы развеселить его. Но поистине: во тьме зарождается свет, а в покое рождаются мысли. Так случилось и с Цзинь Вэньцином: тоскливые мысли вызвали переворот в его жизни подобно тому, как на опущенный полог ветер приносит пушинки ивы или как пишущая кисть оставляет за собой следы — иероглифы.

Но не будем говорить загадками. Скажем лучше, что первая, самая тяжелая часть траурного срока наконец истекла. Настал день поминовения усопших, когда ласково светит солнце и дует нежный ветерок. Согласно установившемуся обычаю, каждый год во время трех крупнейших праздников [123] в окрестностях Сучжоу устраивались гуляния, на которые валом валили разодетые жители. Большое озеро площадью более десяти ли сплошь покрывалось расписными лодками. Всюду царило веселье.

В этот день Цзинь Вэньцин одиноко сидел в своем кабинете и скучал, как вдруг пришел Се Цзефу. Цзинь поспешно поднялся ему навстречу. Пока они беседовали, один за другим показались Бэй Юцзэн и Пань Цзэнци.

— Сегодня за городскими воротами необыкновенное оживление, — сказал Бэй Юцзэн. — Почему бы тебе не сходить туда и не рассеяться?

— Я с детства насмотрелся на все это, даже вспоминать не хочется! — ответил Цзинь Вэньцин.

— Ты ведь больше десяти лет не видел подобных зрелищ, — возразил Пань Цзэнци, — а за это время пруд стал еще чудеснее, да и люди стараются украсить пейзаж. У некоторых лодки с разноцветными фонарями, убранные просто на удивление. Фейерверки замечательные…

— Тем более что на сегодня я нанял лодку у старого Чэня, — вставил Се Цзефу, не дожидаясь, пока его друг закончит. — Хочу пригласить тебя, Вэньцин, покататься с нами. Ну как, согласишься почтить меня своим присутствием?

— Но ведь я в трауре, — промолвил Цзинь Вэньцин. — Вроде бы неудобно…

Тут Бэй Юцзэн подмигнул Се Цзефу.

— Девушек не будем звать, — начал Се Цзефу. — Со старым Чэнем мы договорились только потому, что его лодка удобнее других и на ней лучше кормят. Разве зазорно повеселиться в праздник?

Все снова принялись уговаривать Цзинь Вэньцина. «В конце концов, это ведь обыкновенная прогулка», — подумал Цзинь и согласился.

Поднявшись на борт, они увидели, что лодка со всех сторон украшена разноцветными шариками и свежими цветами. В каюте сидело прелестное существо с лютней в руках.

— Брат Вэньцин, а ведь мы затащили тебя в самый омут! — захохотал Бэй Юцзэн.

Цзинь Вэньцин собрался что-то ответить, но Се Цзефу опередил его:

— Не слушай глупых шуток! Это хозяйка судна. Разве можно возжигать куренья в монастыре, выгнав оттуда монаха? Одна она ничего не изменит!

— Без девушек все настроение испортится, — возразил Пань Цзэнци. — Пусть Вэньцин не зовет их, раз хочет до конца выполнить свой долг перед матерью, а мы здесь ни при чем!

Цзинь Вэньцину было трудно идти против общего желания. «Я ведь тоже не особенный моралист, — подумал он. — Стоит ли ради соблюдения внешних приличий лишать людей удовольствия?» И он не стал больше возражать. Все обрадовались, и каждый вызвал себе по девушке.

Когда лодка уже собиралась отчаливать, на борту появился еще один гость, который заглянул в каюту и поздоровался с Цзинь Вэньцином.