Шрифт:
— Пейте скорее! — воскликнул Бэй Юцзэн. — Осталась еще последняя фраза.
И он произнес:
Хотел бы, на флейте играя, В цветных облаках полететь я!Слово «цветных» упало на Цзинь Вэньцина, а «облаках» — на Куан Чаофэна.
— Еще поздравительного вина не выпили, а от меня нового стихотворения требуете, — заворчал Чаофэн. Все осушили свои бокалы. — Вот придумал игру на свою голову… На этот раз Цзянь Янь истощился [130] .
130
Цзянь Янь истощился. —Поэт и литератор эпохи Шести династий (III—VI вв.) Цзянь Янь в конце жизни почти ничего не писал, и современники пришли к выводу, что талант его иссяк.
— Раз не можете придумать, пейте штрафные! — воскликнула Цайюнь.
Куан Чаофэн пожал плечами.
— Ладно, есть. Вот послушайте, а то помедлишь немного, и уже заставляют штрафные пить! С вами опасно!
— Ну говори же, — засмеялся Цзинь Вэньцин.
Куан произнес:
Вчерашней ночью с облаков Донесся аромат густой, Упряжкой управлял святой, Он в терем мчался золотой, Кричали фениксы: «Сой-сой!..»Последнее двустишие было:
Гляжу: цветные облака Плывут над головой…Выпить пришлось Бэй Юцзэну и Цзинь Вэньцину. Ему же полагалось продолжать игру.
— Стихотворение Куан Чаофэна предсказывает, что Вэньцину суждено отправиться в столицу и получить повышение, — молвил Се Цзефу. — Скорей налейте вина: надо его поздравить!
— Все время заставляете меня пить, — запротестовал Цзинь Вэньцин. — Это просто надувательство!
— Я выпью за тебя! — прошептала Цайюнь и, подняв чарку, одним глотком осушила ее. Все восторженно захлопали в ладоши.
— Вы дурака валяете или играете? — притворно нахмурился Цзинь Вэньцин и начал следующее стихотворение:
Боюсь, что с облаком уйдут дожди, Прекрасная Нянь Ну! [131] С тобой до смерти б жить!— Учти, Цайюнь, господин Цзинь обещает прожить с тобой до самой смерти! — начали подшучивать гости.
131
Нянь Ну —знаменитая гетера VIII в.
Цайюнь отвернулась, сделав вид, будто ничего не слышит.
Ты улетишь, как облако цветное, А мне останется тужить! —с улыбкой закончил Цзинь Вэньцин.
— Если вас это беспокоит, найдите крепкую веревку и привяжите ее за подол, — улыбнулся Куан Чаофэн. — Посмотрим, куда она тогда улетит!
Цайюнь бросила на него сердитый взгляд.
— Се Цзефу и Бэй Юцзэн должны выпить, — сказал Вэньцин.
— Опять мне начинать! — закряхтел Бэй Юцзэн. — Вот что я скажу:
Взмыла в небо над морем она, Словно луна Обходя облака, Жаль, что дорога на родину Так далека! Время проходит — Она еще странствует где-то…— Что это ты вдруг заговорил о чужих краях? — воскликнул Пань Цзэнци. — Неужели ты не боишься, что Цайюнь продует морским ветром? Тогда господин Цзинь умрет с тоски!
— А ты разве не знаешь, как хорошо Вэньцин разбирается в иностранных делах? Может статься, вскоре его назначат послом за границу! Это великолепное предсказание!
Все стали торопить Бэй Юцзэна с последней фразой.
— В танских стихах, пожалуй, уже не осталось ни одной строчки, в которых были бы иероглифы «цай» и «юнь»! —отнекивался тот. Наконец после долгого раздумья он произнес:
— Нашел!
…И разноцветное облако вздрогнуло, Песня лазоревой лютни пропета!Цзинь Вэньцин посчитал про себя и увидел, что очередь снова падает на него. Не дожидаясь, пока Бэй Юцзэн кончит, он поднял бокал.
— У меня готово заключение! — сказал он, выпивая вино.
Муж и жена на лазоревом облаке, Как на картине, красивы их ликов черты, Встали на башне, Глядят с высоты: Ветер и дождь, Непроглядная мгла…Для последней строки он выбрал фразу:
Ветру не трудно цветные раздуть облака, Ломка, хрупка Броня из стекла.— Вэньцин, — сказал Куан Чаофэн. — Таким печальным стихом нехорошо кончать игру. К тому же Цзэнци еще ни разу не говорил. Попросим его завершить.