При этих словах старик взглянул на Цзян Бяо и Ми Цзицзэна и хитро улыбнулся. Все захохотали.

Вдруг министр Пань Цзунъинь вскочил и с криком: «О, ужас!» — стал звать слуг.

Гости опешили, не понимая, что случилось. Через мгновение управляющий уже стоял перед Пань Цзунъинем.

— Были ли в этом месяце выданы кормовые господину Ли Чжиминю? — с серьезным видом осведомился министр.

— Вы, вероятно, говорите о жалованье? — изумленно переспросил управляющий. — Позавчера переслал ему с нарочным.

— Ну, тогда все в порядке! — облегченно вздохнул министр. Он обернулся к гостям и улыбнулся. — А то запоздаешь с выдачей, так он и меня, чего доброго, об «интимных отношениях» спросит!

Гости заинтересовались, что означают «кормовые».

— Где ваша сообразительность? — со смехом воскликнул Гун Пин. — Он ведь сравнивает Ли Чжиминя с мулом! [186]

Тут только гости поняли, как остроумно Пань поддел Ли Чжиминя, и снова засмеялись. Пока они развлекались, вошел слуга с письмом. Оно было от Ли Чжиминя. Все с интересом придвинулись к Пань Цзунъиню, вскрывавшему конверт, ожидая нового происшествия. Один Лу Жэньсян, который пришел сюда больше по обязанности, испытывал скуку, отчасти потому, что не вполне понимал происходившие разговоры, отчасти потому, что был не согласен с ними. Воспользовавшись тем, что гости увлеклись письмом, он тихонько выскользнул из комнаты. Слуга спросил, куда ему нужно, но Лу только рукой махнул и, сказав, что сейчас вернется, вышел за ворота.

Дома жена сообщила ему:

— После твоего ухода принесли письмо из Шанхая и бандероль. Сказали, что они из России. Кто бы мог их прислать?

С этими словами она передала мужу письмо и пакет, завернутый в несколько слоев бумаги. Когда Лу Жэньсян наконец добрался до последнего слоя, показалась большая фотография, на которой были изображены две красивые иностранки. Жена Лу Жэньсяна не знала, кто это. Терзаемая подозрением, она уже хотела приступить к допросу, как вдруг ее муж воскликнул:

— Какое удивительное происшествие!

Воистину:

Если вы заинтригованы так же, как жена Лу Жэньсяна, прочтите следующую главу.

Получив почту из России, Лу Жэньсян вскрыл пакет и с удивлением обнаружил там фотографию двух женщин в европейских платьях, которые вызвали подозрение у его жены. Не понимая, что это может значить, Лу поспешно распечатал письмо. Оно было послано Цзинь Вэньцином в декабре прошлого года, сразу же после его прибытия в Санкт-Петербург, и рассказывало главным образом о путешествии из Германии в Россию. Кроме того, Цзинь сообщал, что в Берлине ему удалось купить совершенно секретную карту, на которой обозначены границы между Китаем и Россией. После тщательной сверки посланник решил снять с карты копию и отправить ее с надежным человеком в Пекин, в Палату внешних сношений. Он просил Лу Жэньсяна проследить за судьбой карты, и по тону письма чувствовалось, что Цзинь чрезвычайно доволен своим приобретением. Далее рассказывалась история фотоснимка.

Как вы думаете, кто был изображен на фотографии? Минутку терпения, уважаемые читатели! Вы помните, что Цзинь Вэньцин сидел в Берлине только для того, чтобы дождаться аудиенции у императора, на которую он обещал повести Цайюнь. Его отъезд в Россию задержался уже на месяц с лишним, но, к несчастью, германский император был нездоров, и из министерства иностранных дел не поступало никакого ответа. Это очень удручало Цзинь Вэньцина, зато Цайюнь чувствовала себя великолепно и развлекалась вовсю. Сегодня она отправлялась на бал к герцогине, завтра — на чашку чая к дочери министра, утром гуляла в саду Тиргартен, вечером поднималась на башню городской Ратуши. Эти беспрерывные выезды доставляли наложнице большое удовольствие. На редкость красивая, она любила наряжаться, характер у нее был живой и общительный, поэтому вскоре о ней зашумела вся столица. В огромном Берлине не стало человека, который бы не знал, что Фу Цайюнь — первая красавица Китая. Всем хотелось встретиться с ней, и даже жена «железного канцлера» Иоганна была у нее несколько раз.

Иоганна познакомила Цайюнь со знатной дамой, которая назвала себя Викторией, женой потомственного немецкого дворянина. Даме было около пятидесяти лет, но годы лишь прибавили ей благородной величественности, почти не отняв красоты. После первой же встречи Виктория и Цайюнь очень подружились и с тех пор часто виделись, правда, лишь в парках или театрах. К себе домой Виктория не приглашала Цайюнь ни разу и сама к ней не ходила. Цайюнь иногда намекала на то, что хочет посетить жилище госпожи, но Виктория неизменно переводила разговор на другую тему, и Цайюнь пришлось оставить свои попытки.

Однажды вечером Цайюнь, посмотрев с госпожой Викторией спектакль на площади Вильгельмплатц, возвращалась домой. Служанки с ней не было, поэтому, когда карета остановилась у ворот посольства, Цайюнь хотела сойти на мостовую сама. Внезапно к ней стремглав подбежал красивый юноша лет семнадцати — восемнадцати, который подставил Цайюнь свое плечо. Это был Афу. Молодая женщина оперлась на него и легко спрыгнула на землю. Едва она вошла в посольство, сидевшие слуги вскочили с возгласом:

— Госпожа вернулась! Скорее посветите ей!