Шрифт:
Меня переполнила ярость.
– Мерзавец!
– крикнула я, он усмехнулся.
– Ты испытываешь эмоции, это прекрасно. Снова убеждаюсь в своем везении. Чувствую, ты еще преподнесешь мне немало приятных сюрпризов.
– Ты будешь наказан, я верю,- мрачно пророчествовала я.
– Ты не бог, и не станешь им. Магия не укроет тебя от справедливого возмездия.
– Ты так ничего и не поняла,- осклабился он.
– Для твоего бога безразлично, в каком теле ты живешь. Пока ты здесь, на земле, он тебя не замечает. Им отмерен срок, за который ты должна исполнить его программу - и выставлен маячок, на который ты должна полететь. Я всего лишь переставил его. И ты придешь ко мне. Так что никакого преступления нет. Умерла ты сама, да и как умерла, вот, говоришь со мной, чувствуешь.
– значит, существуешь. А то, что слышат тебя немногие,- смирись, такова твоя нынешняя действительность. Кстати, если увидишь кого-то, кто видит тебя - скажи мне, его душа будет хорошей добычей. Да и тебе подружка,- хохотнул он.
Как мне хотелось плюнуть в эту ухмыляющуюся рожу!
– Но-но,- процедил он.
– Не забывай, кто ты. Моя собственность. И так будет, пока я этого хочу. И, для профилактики...
Он скрутил пальцы в кулак, и меня пронзила нестерпимая боль. Я и не знала, что бывает так нестерпимо горько. Это хуже физической боли. Будто все несчастья обрушились на меня, и я враз потеряла все, что было мне дорого.
Он вдоволь насладился моими мучениями, разжал руку и я бессильно распласталась на грязном полу автомобиля.
– Наступить на тебя, что ли?
– холодно спросил он.
– Тебе не больно, а мне приятно. Чтобы уважала и ценила. Хотя... Есть и другие способы. Хочешь, чтоб твои близкие не пострадали - веди себя хорошо, поняла?
Я похолодела.
– Простите, хозяин! Я буду хорошо себя вести!
– Вот так-то лучше. Отдыхай пока, скоро ты мне понадобишься.
И, выжав педаль газа, умчался, я осталась под темным хмурым небом одна.
8
Наблюдать свои похороны - не самое приятное занятие. С утра шли вереницей друзья, знакомые, соседи, родственники. Комната наполнялась венками и живыми цветами. Люди застывали у гроба, смотрели с сожалением и скорбью на молодую красивую женщину, так рано ушедшую из жизни, многие плакали. Выразив соболезнование, отходили, шептались в коридоре:
– Как же так? Еще вот недавно...
– Да я вообще позавчера ее видела...
– Только-только пятилетие свадьбы отметили...
– И ребенок маленький...
Мама и Сергей сидели у гроба с каменными лицами, сами похожие на покойников - бледные, с синяками под глазами. Церковница нараспев читала полагающиеся молитвы, горели свечи, на столе улыбался радостно и открыто мой портрет, а перед ним вдыхалась водка из хрустальной рюмки, накрытой кусочком черного хлеба.
К полудню подъехала машина из ритуального агентства, и плач в квартире усилился, женщины запричитали по обычаю. Вошли крепкие мужчины с повязанными на предплечьях носовыми платками. Сергей обернулся на них равнодушно, я увидела в его глазах бесконечную тоску.
Под плач причитальщиц гроб с телом понесли на улицу. Там собрался, казалось, весь дом. К машине от дома пролегла дорожка из живых цветов. Траурная процессия двинулась медленно, впереди - дети с венками и цветами, портретом, затем - мужчины, несущие гроб, Сережа с мамой и следом - друзья и родственники. Встречные, присмотревшись к молодому лицу на фотографии, охали, качали головами, мол, как же так? В конце улицы гроб погрузили в машину, и Яна отправилась в последнюю поездку по родному городу.
На кладбище уже была готова могила. Я содрогнулась: как страшно! А если я еще почувствую, каково это - лежать под двухметровым слоем промерзшей земли? Но тут же напомнила себе, что связь с телом уже утеряна, я ничего не ощущаю, там, в гробу - лишь пустая оболочка. Прах к праху...
Короткие прощальные речи, монотонное пение молитв, и вот могильщики дали знак: пора закрывать. Мама надрывно закричала, бросилась на гроб всем телом:
– Нет! Не дам! Не пущу!
Соседки, плача, оттянули ее. Сергей смотрел невидящим, сухим взглядом впереди себя, казалось, ничего не замечая. Лучше бы ругался, рыдал, ну хоть как-то выплескивал свое горе!
Гулко стукнули о дерево первые тяжелые горсти земли. Сергея подтолкнули к яме, подсказали, что делать. В его голове мелькнула мысль: упасть прямо сейчас туда, на двухметровую глубину, и пусть засыпают и его тоже. Но сзади уже подталкивали, а могильщики приступили к работе, шустро орудуя лопатами. Он бросил три горсти, как полагалось, и отошел в сторону. Когда все уже ушли, он долго стоял у нарядной могилы, как шубой, укрытой венками и цветами. Смотрел на портрет любимой и надпись под ним, состоящую из фамилии, имени и двух дат.