После тяжелого боя штурмовой полк овладел высотами, а 100-й горный полк наконец-то захватил Кастельскую гору и ворвался в Галатас. На улицах городка, среди каменных домов и заборов разгорелся ожесточенный бой. Особенно упорные схватки шли в центре Галатаса, вокруг площади с церковью. В захваченном британском лагере немцам удалось освободить из плена 80 своих парашютистов. Тем временем 3-й парашютно-десантный полк (группа «Кания») при поддержке авиации начал наступление из района оливковой рощи. Он занял радиостанцию южнее Кании, вышел на дорогу Кания — Суда и захватил высоты, господствующие над бухтой Суда.

Единственным местом, где немцев постигла неудача, был район Аликиану: здесь 85-й горный полк, попытавшийся осуществить обход фланга противника по горам, неожиданно наткнулся на стойкое сопротивление 8-го греческого полка. Лишь к вечеру, продвинувшись, горные егеря смогли занять высоту 542,12.

К утру 26 мая части 2-й новозеландской дивизии получили приказ оставить Галатас и отойти на новую линию обороны, проходящую по ручью в двух километрах западнее Кании. Справа был бы 21-й батальон, с отрядом кавалерии, саперной ротой и ротой 20-го батальона; в центре находился 19-й батальон, слева — 28-й маорийский батальон, обеспечивающий связь с 19-й бригадой (в которой осталось полтора батальона). Дорога на тюрьму представляла разграничительную линию между бригадами. Галатас, за который было пролито столько крови, был очищен без боя. На рассвете 26 мая немецкие егеря 100-го горного полка заняли опустевший город.

Получив нагоняй из Адмиралтейства, 25 мая Каннингем вновь отправил к Криту «Гленрой», на этот раз в сопровождении эсминцев «Стюарт», «Ковентри» и «Ягуар». Но этот конвой, вышедший из Александрии в восемь вечера, мог достичь Крита только в ночь на 27 мая. Кроме того, ночью на 26 мая три эсминца («Нэпир», «Кельвин» и «Джакел») должны были пройти через пролив Касо, повторить поиск у северо-восточного побережья Крита, а затем обстрелять аэродром Малеме.

Но главное — утром 25 мая Средиземноморский флот, не в последнюю очередь под давлением приказов из Адмиралтейства, требующих приложить все усилия для спасения Крита, начал операцию MAQ-3. Целью операции был итальянский остров Скарпанто и его аэродром, где базировались как «штуки» III/StG2, так и транспортные «юнкерсы», снабжавшие немцев на Крите. Для операции было задействовано соединение «А» Придхем-Уиппела (линкоры «Бархэм» и «Куин Элизабет»), сопровождаемые 8 эсминцами («Джервис», «Янус», «Кандагар», «Нубиен», «Хэсти», «Хируорд», «Вояджер» и «Вендетта»). С ними шел главный козырь Каннингема — авианосец «Формидебл», на котором удалось собрать целых 12 «Фульмаров» [177] .

Видимо, после событий прошлого дня у генерала Фрейберга сдали нервы — он приказал отводить все не задействованные в бою войска к бухте Суда. После совещания с кэптеном Морзе, состоявшегося в 9.30 утра, он в первый раз запросил у командования разрешения на эвакуацию. Вот что говорилось в его послании к Уэйвеллу, отправленном в 11 утра 26 мая:

« Я сожалею, что вынужден это докладывать, но, по моему мнению, войска под моим командованием здесь в бухте Суда достигли предела выносливости. Независимо от того, какое решение будет принято верховным командованием, с военной точки зрения наше положение является безнадежным. Слабые, плохо оснащенные и немобильные силы более не смогут выдержать массированных бомбардировок, какие им пришлось выносить в течение последних семи дней. Я считаю своим долгом сообщить Вам, что с административной точки зрения трудности отвода этих сил скоро станут полностью непреодолимыми. Если решение будет принято сразу, то некоторую часть сил мы можем еще посадить на корабли. Но как только этот сектор будет оставлен, падение Ретимно и Гераклиона таким же образом станет только вопросом времени. Войска, которые имеются в нашем распоряжении, за исключением Уэльского полка сил коммандос, не способны ни к каким наступательным действиям. Если Вы решите, что интересы всего Ближневосточного театра требуют продолжения нашего сопротивления, мы будем сражаться дальше. Но я был бы должен рассмотреть, как это можно обеспечить лучше всего. Бухта Суда может оказаться под огнем противника в течение ближайших 24 часов. Наши потери огромны, мы потеряли большинство наших немобильных орудий» [178] .

Однако немцы в этот день точно так же «достигли предела выносливости». С утра они атаковали новые британские позиции, но все атаки были отбиты. М.-А. Брагадин, находившийся в это время при немецком военно-морском штабе в Афинах, свидетельствует, что 26 мая представители IV воздушной армии в Греции считали, что операция на Крите провалилась, и запросили у Берлина разрешение на эвакуацию войск. Однако Гитлер ответил, что операцию следует продолжать любой ценой.

Только в 14 часов парашютистам удалось потеснить 19-й новозеландский батальон на полтораста метров, но к 17 часам утраченные позиции были взяты обратно. 21-й батальон тоже смог вернуть оставленные позиции. И лишь на стыке 28-го батальона со 2-м греческим полком немцам около 11 утра удалось продвинуться вперед. В результате 7-й и 8-й австралийские батальоны оставили Периволию и отошли к деревне Муринес. В 17 часов бригадный генерал Вэзи сообщил, что положение его 19-й бригады критическое.

Примерно тогда же Фрейберг приказал Уэстону и Паттику создать объединенный штаб для общего руководства силами 2-й дивизии и войсками группы «Суда». Инглису было предписано принять командование вновь сформированной «Сводной бригадой», куда вошли основные силы Уэстона — Уэльский батальон, батальон коммандос и нортумберлендские гусары. Это были совершенно правильные, но крайне запоздавшие меры.

Вечером того же дня под воздействием панических сообщений своих командиров бригад Фрейберг принял решение оставить Канию и отвести войска на новый рубеж по «42-й улице» — дороге вдоль западного склона холмистой гряды в 1500 метрах западнее гавани Суда, на линии монастырь — Кристос — Цикалария — Ай-Марина. Фактически это был рубеж прикрытия эвакуации. 4-я бригада отводилась еще южнее, к Стилосу, для прикрытия непосредственно дороги на Хора-Сфакион.

Очевидно, что у британских войск еще оставались силы для сопротивления, а по численности они вряд ли уступали противнику. Войска Фрейбурга устали — но точно так же устали и немцы. Увы, в какой-то момент британское командование просто сломалось, потеряв веру в себя и в своих солдат. Как еще в 1953 году отмечал Кэвин Лонг:

« Возможно, новозеландцы были способны к более длительному сопротивлению, чем считали Паттик и Харгест. Но, как часто происходит в критической ситуации, тревога росла пропорционально расстоянию от линии фронта. Старшие командиры обладают меньшей гибкостью, чем молодые офицеры на линии огня; они не видят стойкости передовых батальонов, зато им и их штабам хорошо видны толпы раненых и паника в тыловых войсках. Есть большой соблазн судить о состоянии фронта по охваченным паникой людям, появившимся в тыловых районах» [179] .

Отвод войск был организован плохо, в результате Сводная бригада не получила приказа на отход и после отступления 5-й и 19-я бригады, а также бригады «Суда» полковника Хили [180] , осталась на своих позициях в 1,5 км западнее Кании. Вдобавок Инглис был неожиданно отозван Уэстоном в Суду — и вновь созданная бригада осталась вообще без управления. Лишь около часу ночи Уэстон, спохватившись, с курьером послал командиру Уэльского батальона Дункану приказ на отход — но, судя по последующим событиям, до уэльсцев приказ так и не добрался...