– Ты боишься?

– Да. Еще два года назад я встречала ее лишь в нескольких людях, сейчас, я чувствую ее даже здесь. Боюсь даже предположить, что будет, когда она доберется до власти.

– Ты говорила своему анвару?

– Он и так знает.

– И ничего не делает, - хмыкнул Зак.

– И почему ты вечно к нему придираешься?
– немного обиделась она.

А он улыбнулся и сказал:

– Потому что он крадет тебя у нас. И мы ничего не можем сделать.

– Никто меня не крадет. Я здесь.

– Ага, пока он тебе позволяет.

– И на что это ты намекаешь?

– А я не намекаю. Прямо говорю. Смотри, Аура, он уже настолько прочно угнездился в твоей голове, что скоро ты станешь смотреть на мир его глазами, - ответил он и, для наглядности постучал пальцем по ее виску.

– Хочешь сказать, он меня в марионетку превращает?

– Я хочу сказать, что ты слишком часто ему уступаешь. Вспомни, когда в последний раз ты делала что-то безрассудное?

– Например, напивалась пиратского сидра в нашей любимой таверне?

– Ага, или танцевала дикие гномьи танцы на свадьбе Эльвиры.

– Я не могу. Невесте наследника не положено быть безрассудной. За мной наблюдают, анализируют, ждут момента, когда я оступлюсь, чтобы потом говорить на всех углах, что я его недостойна.

– Ты знаешь, какую чушь сейчас несешь?
– улыбнулся Зак, - Это не тебе, а ему надо бояться, что ты сочтешь его недостойным. Как по мне, так ему такой бесценный дар достается. Если он не оценит этого, то я приду и отберу тебя.

– Он ценит.

– Ну да, а что же ты тогда плачешь по ночам?

– Откуда ты...

– Мила сказала. Возмущалась очень.

– Это не то, - вздохнула Аура, а он вдруг сообразил, почему она кажется ему такой разной. Сегодня светится так, что режет глаза, а на завтра ходит, словно потухшая свеча. Это анвар ее такой сделал. А что будет дальше?

– Так объясни.

– Это все связь. Я ненавижу, когда он закрывается от меня. А в последнее время это так часто происходит. И так подолгу.

– Знаешь, что я скажу тебе, подруга. У тебя должно быть свое личное пространство. Что-то только твое. Иначе ты потеряешься в нем и перестанешь быть самой собой.

– И когда это ты в лекари душ записался?
– хмыкнула она и улыбнулась именно так, как он любил.

– А я просто завидую. Если б меня так кто-то любил.

– А как же прекрасная русалка Наяда? Неужели твои великие чувства к ней остыли?

– Ну, ты и язва, - плюнул он, - Мне тогда пятнадцать лет было. Вы всю жизнь, что ли этот случай припоминать будете?

– Нет, просто это было незабываемо. А какую ты серенаду ей пел, даже лягушки заслушались.

– Не смешно, - буркнул он.

– Как же там было... Ах, Наяда, прелесть глаз моих, ты очаровательна как луна, а твои синие волосы...

– Зеленые. У нее зеленые волосы.

– А еще говоришь, что пятнадцать было, - рассмеялась она, - Пойдем уже, влюбленный ты мой. Нам к экзаменам готовиться надо. Чувствую, Эльвира приготовит для нас что-то особенное.

– Главное, чтобы подальше от книг и приведений там всяких, а то мистер Легран мне до сих пор ночами снится.

– Так вроде вам с Риланом нравилось.

– Ага, но после того как нас с чашей поймали, и мы до конца каникул просидели в библиотеке, как-то не весело стало.

– А нечего было из себя героев изображать. И чужое имущество воровать.

– Эх, хорошие времена были, - вздохнул он.

– И не говори, - также мечтательно вздохнула она, а потом улыбнулась и засветилась вся. И он понял, что наследник вернулся.

* * *

Марьинку увезли в столицу. А его отчитали и Корин и Петрис и даже Кир. И он понял, что злить этого кажущегося весельчака не стоит. В гневе он страшнее самой Эльвиры и Регины вместе взятых.

– Ты безрассудный, глупый мальчишка. Да тупой вонючий орк и тот действовал бы деликатней. Какого черта ты потащился туда? В героя решил поиграть? Не наигрался еще?

– Она была моим другом.

– Она неинициированный маг. А ты без защиты, резерва, и поддержки.