– Дружину с ним пошлёшь?
– настороженно поинтересовался Явор.

– Зачем дружину? Я лучше придумал, пошлю с ним своего сотника Аглая, - и Ярослав тепло улыбнулся.

– Что-то я тебя не пойму: значит, Елисей один не справится, а вдвоем с твоим воином запросто?

– Думай, что хочешь. Я решение уже принял. Тут не грубая сила нужна, а смекалка да сноровка.

– Да, уж я и смотрю, что ты со своей смекалкой да сноровкой годков как пятнадцать с хазарейкой воюешь, - едко поддел собеседника Явор.

– А кто тебе сказал, что мы воюем?

– Сорока на хвосте принесла, птичка такая, она мне даже пояснила, что вы не столько воюете, сколько эта кошка драная, Найда, щемит тебя по всем углам!

В ответ князь раскатисто рассмеялся, он смеялся долго и смачно, вытирая широкой ладонью выступившие слёзы. Наконец совладав с собой, Ярослав произнес ещё несколько хриплым после смеха голосом.

– Ну, братец, потешил. Я б даже сказал: повеселил.

– А что я такого сказал?
– удивился король.

– Глупость несусветную, - уже совсем другим, строгим тоном сказал князь.
– Может, назовешь имечко той сороки, а то очень уж узнать хочется, кто такую чушь по земле разносит.

– А разве это не так?
– с изрядной долей скепсиса уточнил Явор.

– Нет, не так.

– Не может быть.

– Может.

– А зачем тогда дочь за Елисея отдаешь?

– А это в первую очередь торговый союз, а не военный да и возраст подошел уже.

– Вот я дурень, - досадливо морщась, прошептал Явор, правда его огорчало в большей степени, не то что до него дошла неверная информация, а то, что у брата дела на самом деле не так плохи.
– Но, всё равно, - словно хватаясь за последнюю хрупкую соломинку начал Явор.
– Не может этого быть. Все об этом говорят.

– Ну, и кто эти все. Поименно назови.

– Да много, уйма людей всех разве упомнишь?

– А-а-а, - многозначительно протянул Ярослав, - видишь, как оно получается: знаешь, что звон, да не знаешь где он.

– Да, уж, - пристыжено развел руками Явор.
– Ну, так раз уж ты здесь, объясни мне сирому, что на самом-то деле в мире делается.

– Да всё, как и раньше: солнце утром восходит, а утром заходит. Только вот царица хазарейская частенько в гости завернуть норовит.

– Ну, вот, - воспрянул духом король.
– Сам себе и противоречишь.

– Да, нет, Яв. Слова то может и похожи да смысл разный. Как комар тот, что самый мелкий да самый противный та царица для меня. Урона никакого, одна головная боль.

– Не вериться мне что-то, больно уж внушительный комар в битве при Бучихе тебе пинков надавал.

– Ну-ну, не преувеличивай, потери были большие, не спорю, но только с обеих сторон. И если хочешь знать войско то, не её вовсе было.

– Как так?
– удивлённо заморгал король, беседа сулила стать для него весьма познавательной.

– А ты что об этом не знаешь?
– в свою очередь удивился Ярослав.

– Нет, мне её дела без надобности, - кротко пояснил Явор.

– Ты меня поражаешь, брат Яв, - не совсем понимая, насколько искренен король, произнес Яр.
– Ну, да что ж родная кровь, поясню: нет у хазарейской воительницы ни земель благодатных, так клочок бесплодной степи, ни армии смертоносной, так сотня оборванцев. Все военные действия она вершит руками того в чью постель умудрилась запрыгнуть. Да только желающих до её тела с каждым годом всё меньше да меньше, - улыбнулся Ярослав, - кого я с дружиной вразумил, кто сам поумнел. Очарованные ей сластолюбцы даже не задумываются о том, на кого войной идут.

– Не может быть, - потрясённо всплеснул руками король.
– Это чтобы какая-то бабёнка да такую силу над великими мужами имела...

– А то ты не знал.

– Догадывался, но...

– Давай без "но", а то получается: я, по-твоему, и понятия не имею, кому обязан знакомством с Найдой.

– Ну, я же извинился, - Явор понуро опустил голову.

– А мне твои извинения до одного места, представь себе.

– Я не виноват, так получилось, она первая ко мне полезла, - и щеки былого ловеласа пошли красными пятнами при воспоминании, о том, как полунагая богиня впорхнула в его палатку, когда он с верными людьми отправился на охоту в дальние леса. О том, что они вытворяли всю ночь лучше вообще не вспоминать. Если бы она тогда попросила его направить войска против собственных родителей, он сделал бы это не задумываясь.