Все вели себя так. И это делало ситуацию нереальной. Мы находились под огнем. Невозможно было поднять голову над стеной или высунуть за ворота. Через неравные интервалы разрывались снаряды из мортир, иногда застигая солдат на открытом месте. Несмотря на броню, у нас появились раненые. Четверо погибли и еще девять лежали в госпитальном бункере. У нас кончались боеприпасы, противник в десять с лишним раз превосходил нас по численности — но никто не тревожился.

«Ваша работа — выглядеть уверенным», — внушал мне Фалькенберг. Конечно.

На четвертый день положение сержанта Ардвайна и его людей на дорожном блокпосту стало серьезным. У них заканчивались боеприпасы и запас воды.

— Уходите, Ардвайн, — приказал я. — Ведите своих людей сюда. Мы можем перекрыть дорогу огнем из крепости.

— Сэр. У меня шестеро раненых, которые не могут идти, сэр.

— А сколько всего пострадавших?

— Девять, сэр, — двое ходячих и один мертвый. Девять из двенадцати.

— Держитесь, сержант. Мы придем к вам на выручку.

— Есть, сэр.

Я задумался: «Кого бы туда отрядить?» Сомнений в том, кто наименее полезный человек в крепости, у меня не было. Я послал за Либерманом.

— Центурион, я с двенадцатью добровольцами направляюсь на выручку группы Ардвайна. Мы возьмем с собой полные ранцы и дополнительные боеприпасы и продовольствие.

— Лейтенант…

— Черт побери, не учите меня, что делать. Вы достаточно подготовлены. Вы сами сказали, что офицеры вам нужны, чтобы говорить, что делать, а не как делать. Отлично. Приказываю вам удерживать крепость до прихода Фалькенберга. И последнее — вы не станете посылать подкрепления вниз по холму. Я не хочу дальнейшего ослабления гарнизона крепости. Понятно?

— Сэр.

— Отлично. А теперь отберите для меня дюжину добровольцев.

Я решил спуститься с холма сразу после захода солнца. Мы загрузили ранцы и ждали у ворот. Среди добровольцев оказался капрал Брейди. Он стоял и ворот и болтал с часовым.

— Тихо сегодня, — говорил Брейди.

— Но они все еще там, — ответил часовой. — Скоро сам увидишь. Ставлю завтрашний винный рацион, что вам с холма не спуститься.

— Договорились. Помни, ты сказал — с холма. Надеюсь, ты сохранишь для меня вино.

— Конечно. Эй, это очень странная планетка, Брейди. — А в чем дело?

— Полно святош и ни одного капеллана морской пехоты.

— Тебе нужен капеллан?

Часовой пожал плечами. У него была длинная черная борода, и он все время перебирал ее, словно искал вшей.

— А неплохая мысль, верно?

— Конечно, но нам капеллан не нужен. А нужен нам хороший сатанист. Но в нашем батальоне сатанистов нет.

— А зачем они тебе? Брейди рассмеялся:

— Причины есть. Бог милостив, верно? Он хорошо обращается с тобой. Нужно опасаться другого парня. — Он снова рассмеялся. — Однажды я за такие слова получил три дня без хлеба и вина. Ляпнул это капеллану, майору Маккроки, в штабе сектора. Он не оценил.

— Пора идти, — сказал я. И надел на плечи тяжелый ранец.

— Мы пойдем или побежим, зэр? — спросил Хартц.

— Будем идти, пока нас не заметят. И помалкивай.

— Зэр.

— Начинаем, Брейди. Потише.

— Сэр.

Часовой чуть-чуть приоткрыл ворота. В образовавшуюся щель протиснулся Брейди, потом еще один солдат и еще. Ничего не произошло, и вот — моя очередь. Хартц замыкал цепочку.

Тропа примерно в два метра шириной круто спускалась по склону холма — просто-напросто наклонный карниз. Мы были на полпути вниз, когда начался пулеметный огонь. Один из солдат упал.

— Бегом марш! — крикнул я.

Двое солдат подхватили упавшего и потащили с собой. Мы бежали вниз по тропе, подпрыгивая на поворотах. Кто стреляет, мы не видели, но о гранитный утес, откалывая от него кусочки камня, стучали пули.

Стена над нами озарилась огнем. Казалось, там, прикрывая нас, собралась вся рота. Я надеялся, что это не так. Одно из безоткатных орудий нашло цель, и на несколько мгновений обстрел прекратился. Но тотчас возобновился. Что-то пролетело мимо моего уха. Потом я ощутил сильный удар в живот и упал.

И лежал, с трудом хватая ртом воздух. Хартц схватил меня за руку и крикнул другому солдату:

— Джерси! Лейтенант ранен. Помоги мне.

— Я в порядке, — сказал я. Пощупал живот. Крови нет. — Броня остановила пулю. У меня просто перехватило дыхание. — Я по-прежнему дышал с трудом.

Они притащили меня в командный пункт Ардвайна.

— Как мы объяснялись бы с центурионом, если бы вернулись без вас? — спросил Хартц.

КП представлял собой траншею, прикрытую сверху стволами железного дерева. В одном конце лежало трое раненых. Брейди отвел туда и нашего пострадавшего. Тот был ранен в обе ноги. Брейди наложил ему турникеты.