Мы сидели у камина. Фалькенберг коротко кивнул, и все официанты вышли, за исключением монитора Лазара, денщика Фалькенберга. Лазар принес всем выпивку и ушел на кухню.

— Что ж. За роту А и ее командира, — сказал Фалькенберг. Я смущенно сидел, а все остальные встали и подняли стаканы.

— Действительно хорошая работа, — сказал Хьюго Суэйл. — Благодаря этому молодому человеку в долине Иордана воцарился мир. Пройдет немало времени, прежде чем здесь снова появятся вооруженные разбойники. Хочу поблагодарить вас, джентльмены, за тщательно проделанную работу.

Я слишком много выпил за обедом, да и после добавил, а тут еще волынщики со своими дикими боевыми звуками. В голове у меня гудело.

— Пожалуй, слишком тщательную, — произнес я, когда все садились. Честно, не могу сказать, хотел ли я, чтобы мои слова услышали. Дин и Луис пристально посмотрели на меня.

— Что вы хотите сказать, Хэл? — спросила Ирина.

— Ничего.

— Выкладывайте, — сказал Фалькенберг. Тон делал его слова приказом.

— У меня дюжина хороших солдат в заключении и трое подвергнуты еще худшему наказанию. Половина роты выполняет дополнительные задания, а другая медленно сходит с ума, — сказал я. — Если бы нужно было еще хоть немного повоевать, мы по крайней мере не остались бы без работы. — Я попытался произнести это шутливо.

Но губернатор Суэйл воспринял мои слова серьезно.

— Задача солдат — не только сражаться, но и предотвращать войны, — сказал он.

«Ты напыщенный осел, — подумал я. — Но, конечно, ты прав».

— Но дел еще очень много, — сказала Кэтрин Малколм. — Если ваши солдаты страдают из-за отсутствия действия, дайте их ненадолго нам. — Она совсем не шутила.

Губернатору Суэйлу это очень не понравилось.

— Хватит, Кэтрин. Вы знаете, что это невозможно.

— Почему? — требовательно спросила она. — Предполагается, что вы губернатор всей планеты, но единственные, о ком вы заботитесь, это купцы из Гармонии — эти лицемерные святоши! Вы знаете, что зерно, которое они покупают, краденое. Оно украдено у нас — гангстерами, которые называют себя нашим правительством, а если мы не даем им то, что они хотят, они все равно отнимают и убивают всех, кто пытается их остановить. А потом вы покупаете у них награбленное!

— Но я ничего не могу сделать, — возразил Суэйл. — У меня недостаточно войск, чтобы контролировать всю планету. Большой Сенат дал мне указание договариваться с местными правительствами…

— Так, как вы договорились с Речной Стаей, — сказала Кэтрин. В голосе ее слышалась горечь. — Они только пытались немного заработать, облагая налогами перевозку товаров по реке. Они не хотели договариваться с вашими проклятыми купцами, и вы послали морских пехотинцев. Сколько людей в долине Иордана благодарны вам за это, губернатор? Вы думаете, они считают вас освободителем?

— Кэтрин, это несправедливо, — возразила Ирина. — Многие рады освобождению от Речной Стаи. Вы не должны так говорить.

— Я хотела лишь сказать, что Речная Стая была не так уж плоха. Не сравнить с тем, с чем приходится мириться нам. Но его превосходительство о нас совсем не думает, потому что его купцы могут дешево покупать зерно. Ему все равно, что мы превращаемся в рабов.

Суэйл поджал губы, но ничего не сказал.

— Местные правительства, — продолжала Кэтрин. — Вы признали одну банду, губернатор. Но есть и другая, и обе собирают с нас налоги! Одна и так плоха, но она даже не может защитить нас от другой! Если вы не можете вернуть нам наши земли, то хотя бы уничтожьте соперников гангстеров, чтобы нас грабила только одна банда.

Суэйл тщательно контролировал свой голос. Предельно вежливо он ответил:

— Мы ничего не можем сделать, мисс Малколм. Я хотел бы что-нибудь предпринять. Думаю, вашим людям нужно самим заботиться о себе.

— Но это тоже несправедливо, — сказала Ирина. — Ты это знаешь. Они не просили, чтобы им присылали всех этих осужденных. Мне кажется, мысль Кэтрин очень недурна. Дайте ей на время 501-й. Когда холмы будут очищены, а бандиты разоружены, наши фермеры смогут защищаться сами. Правда, Кэтрин?

— Думаю, да. На этот раз мы будем готовы.

— Видишь? А Хэл говорит, что его людям нужна хорошая драка. Почему не разрешить им?

— Ирина, я терпел все это от мисс Малколм, потому что она наша гостья, но от тебя не хочу терпеть и не потерплю. Капитан, мне казалось, что меня сюда пригласили в гости.

Фалькенберг кивнул.

— Думаю, лучше сменить тему, — сказал он. Наступило неловкое молчание. Затем Кэтрин встала и

сердито направилась к выходу.

— Можете меня не провожать, — сказала она. — Я могу о себе позаботиться. Мне часто приходится это делать. Меня не удивляет, что капитан Фалькенберг не торопится отправлять своих солдат в холмы. Я заметила, что всю самую трудную часть грязной работы, которую ему поручил губернатор Суэйл, он перепоручил свеженазначенному лейтенанту. И нисколько не удивляюсь, что он больше не хочет воевать. — И она вышла, хлопнув дверью.

Фалькенберг вел себя так, словно не слышал ее слов. Думаю, ему больше ничего не оставалось. Прием вскоре окончился.

Я один пошел в свою комнату. Дин и Луис предложили побыть со мной, но мне они не были нужны. И я сказал, что с меня достаточно празднования.

Хартц оставил на столе бутылку бренди, и я налил себе, хотя пить мне не хотелось. Стол из араратского железного дерева — один Бог знает, как солдатам удалось вырезать из этой древесины доски… Моя рота, сколотила этот стол и другую мебель и обставила мою комнату, пока я лежал в госпитале. Я провел рукой по полированной поверхности.