— Городъ безъ земли?.. Охъ, трудно поврить! — покрутилъ головой Конуринъ. — А гд-же покойниковъ-то у нихъ хоронятъ, ежели земли нтъ?

— Покойниковъ-то? спросилъ Николай Ивановичъ и замялся. — Глаша! Гд у нихъ, въ самомъ дл, покойниковъ хоронятъ? — отнесся онъ къ жен.

— Да ужъ должно быть на лодкахъ въ какой-нибудь другой городъ хоронить увозятъ, — дала отвтъ Глафира Семеновна и прибавила:- Венеція изъ-за этихъ каналовъ самый интересный городъ. Вода, вода и вода вмсто улицъ.

— И травки нтъ, и садовъ нтъ? — допытывался Конуринъ.

— Нтъ, нтъ и нтъ.

— Тьфу ты, пропасть! Надо будетъ жен письмо написать, что вотъ пріхали въ городъ безъ земли. Впрочемъ, что-жъ писать-то! Вдь ужъ скоро увижусь съ ней. Въ субботу и въ воскресенье въ Венеціи этой самой… — началъ разсчитывать Конуринъ. — Въ воскресенье выдемъ изъ нея… Во сколько дней изъ Венеціи до Питера можно дохать? — спросилъ онъ Глафиру Семеновну.

— Да дня въ четыре. Только мы должны хоть день въ Вн отдохнуть.

— Матушка, голубушка! Подемте домой безъ отдыха? — взмолился Конуринъ. — Какой тутъ отдыхъ. Въ вагонахъ отдохнемъ! Въ вагонахъ даже лучше… Обсидишься — прелесть…

— Надо, надо теб Вну показать, — перебилъ его Николай Ивановичъ. — Мы-то Вну видли въ нашу прежнюю поздку заграницу, а теб надо.

— Ничего мн не надо, ничего… Ну, ее, эту Вну къ чорту! Помилуйте, при мн векселя… Мн на будущей недл по векселямъ получать, на будущей недл сроки… Нтъ, нтъ. Слышишь, ежели вы въ Вн останетесь, сажай меня въ вагонъ до русской границы, и я одинъ поду. Перстами буду въ дорог разговаривать, ногами, глазами, а ужъ доду какъ-нибудь. Что мн Вна! Да провались она! Къ жен, къ жен! Въ Питеръ! Охъ, что-то она, голубушка, тамъ длаетъ!

— Да что длать… Чай пьетъ, — перебила его, улыбаясь, Глафира Семеновна.

— А вы почемъ знаете? — спросилъ Конуринъ и, посмотрвъ на часы, прибавилъ:- Да, пожалуй что теперь чай пьетъ. Отъ Венеціи до Питера, вы говорите, четыре дня… Понедльникъ, вторникъ, середа, четвергъ… — разсчитывалъ онъ по пальцамъ и вдругъ воскликнулъ:- Въ четвергъ дома съ женой за самоваромъ буду сидть! Ура! Черезъ шесть дней дома!

— Чего вы кричите-то! Только срамитесь. Вдь вы не одни въ купэ… — остановила его Глафира Семеновна. — Смотрите, вонъ итальянку-сосдку даже шарахнуло отъ васъ въ сторону.

— Плевать! что мн макаронница? Мало они у насъ во время скитанія по Италіямъ жилъ-то вымотали! Матушка, голубушка, шарманщица моя милая! Черезъ шесть дней у жены буду! — подвинулся Конуринъ къ сосдк-итальянк и даже передъ самымъ ея носомъ ударилъ отъ радости въ ладоши, такъ что та, въ полномъ недоумніи, смотря на него, забилась въ самый уголъ купэ.

LXXIII

Проснувшись на другой день рано утромъ въ вагон, Глафира Семеновна выглянула изъ окошка и въ удивленіи увидала, что поздъ идетъ совсмъ по вод. Она бросилась къ окну на противоположную сторону вагона — и съ той стороны передъ ней открылась необозримая даль воды. Только узенькой полоской шла по вод земляная насыпь, на ней были положены рельсы и по рельсамъ бжалъ поздъ.

— Боже мой! Да вдь ужъ это Венеція! воскликнула она и стала будить мужа и Конурина, спавшихъ крпкимъ сномъ:- Вставайте… Чего спите! Въ Венецію ужъ пріхали, говорила она. — По вод демъ.

Николай Ивановичъ и Конуринъ встрепенулись, протерли глаза и тоже бросились къ окнамъ.

— Батюшки! Вода и есть. О, чтобъ ее эту Венецію!.. дивился Конуринъ и заговорилъ на распвъ: — Конченъ, конченъ дальній путь. Вижу край родимый…

— Ну, братъ, до родимаго-то края еще далеко… отвчалъ Николай Ивановичъ.

— Все-таки ужъ это будетъ послдняя остановка въ Италіи. Голубушка, Глафира Семеновна, не засиживайтесь вы, Бога ради, долго въ этой Венеціи, упрашивалъ Конуринъ.

— Нтъ, нтъ. Только осмотримъ городъ и его достопримчательности и вонъ изъ него. Можете ужъ быть уврены, что посл Капри на пароход по морю никуда не поду. Довольно съ меня моря. Только по каналамъ будемъ здить.

— Ну, вотъ и отлично… Ну, вотъ и прекрасно… Вода направо, вода налво… дивился Конуринъ, посматривая въ окна, и прибавилъ:- Тьфу ты пропасть! Да гд-же люди-то живутъ?

— А вотъ сейчасъ прідемъ на какой-нибудь островъ, такъ и людей увидимъ.

— Сторожевыхъ будокъ даже по дорог нтъ. Гд-же желзнодорожные-то сторожа?

— А лодочки-то съ флагами попадались? На нихъ должно быть желзнодорожные сторожа и есть. Гондольеръ! Гондольеръ! Вонъ гондольеръ на гондол детъ! воскликнула Глафира Семеновна, указывая на воду. — Я его по картинк узнала. Точь въ точь такъ на картинк.

Дйствительно, не въ далек отъ позда показалась типическая венеціанская черная гондола съ желзной алебардой на носу и съ гондольеромъ, стоящимъ на корм и управлявшимъ лодкою однимъ весломъ.