— Ахъ, это очень интересно! воскликнула Глафира Семеновна. — Николай Иванычъ, ты понялъ? Эта игра много любопытне, чмъ игра въ лошадки.

— Надо хорошенько посмотрть, матушка, тогда я и дойду до точки, далъ онъ отвтъ.

— Faites vos jeux, messieurs et mesdames! воскликнулъ крупье мрачнымъ голосомъ и при этомъ сдлалъ самое серьезное лицо.

Въ четыреугольники посыпались франковики, двухъ и пятифранковики.

Другой крупье тронулъ шалнеръ механизма и пустилъ поздъ въ ходъ. Поздъ забгалъ по рельсамъ.

— Постойте, я куда-нибудь франкъ поставлю! проговорила Глафира Семеновна и протянула къ столу руку съ монетой.

Крупье замтилъ ея жестъ и, протянувъ лопаточку на длинной палк, чтобы отстранить ставку, закричалъ:

— Rien ne va plus!

— Отчего онъ моей ставки не принимаетъ? удивленно спросила Глафира Семеновна.

— Нельзя теперь. Поздъ останавливается. Въ слдующій разъ поставите, отвчалъ Капитонъ Васильевичъ.

Поздъ остановился на Лисабон.

XII

У игорнаго стола опять возгласъ крупье:

— Faites votre jeu!..

— Ставьте, ставьте скорй! — сказалъ Капитонъ Васильевичъ Глафир Семеновн.

— А на какой городъ мн поставить? спрашивала его та.

— Погодите покуда ставить на городъ. Поставьте сначала на четъ или нечетъ.

— Ну, я на нечетъ. Я одиннадцатаго числа родилась.

Глафира Семеновна бросила франкъ на “impaire”. Поздъ на стол завертлся и остановился.

— Paris, rouge et impaire! — возглашалъ крупье.

— Берите, берите… Вы выиграли, — заговорилъ Капитонъ Васильевичъ:

— Да неужели? Ахъ, какъ это интересно! Николай Ивановичъ, смотри, я съ перваго раза выиграла.

— Цыплятъ, матушка, осенью считаютъ, отвчалъ Николай Ивановичъ.

Крупье бросилъ къ франку Глафиры Семеновны еще франкъ.

— Я хочу поставить два франка, — сказала она Капитону Васильевичу. — Что-жъ, вдь ужъ второй франкъ выигранный. Можно?

— Да конечно-же можно.

— Только я теперь на четъ, потому что имянинница я бываю 26-го апрля.

Она передвинула два франка на “paire” — и опять выиграла. Крупье бросилъ ей два франка.

— Николай Иванычъ, я ужъ три франка въ выигрыш. Можно теперь на городъ поставить? — обратилась она къ Капитону Васильевичу.

— Ставьте. Теперь можно; но только не больше франка ставьте.

— А на какой городъ?

— А на какой хотите. Поставьте на Петербургъ. Петербургъ давно не выходилъ.

— Отлично. Я въ Петербург родилась. Это моя родина.

— Ну, а другой франкъ поставьте на четъ.

Сказано — сдлано. Поздъ забгалъ по рельсамъ и остановился. Глафира Семеновна проиграла на Петербургъ и выиграла на четъ.

— Въ ничью сыграли. Продолжайте ставить на Петербургъ по франку, совтовалъ Капитонъ Васильевичъ:- а на четъ поставьте два франка.

Опять выигрышъ на четъ и проигрышъ на Петербургъ.

— Николай Иванычъ! Я четыре франка выиграла.

— Ставьте, ставьте на Петербургъ, не бойтесь. Поставьте даже два франка, слышался совтъ и на этотъ разъ не былъ напраснымъ.

— P'etersbourg! — возгласилъ крупье, управляющій механизмомъ стола.

Другой крупье набросалъ Глафир Семеновн изрядную грудку франковиковъ.

— Николай Иванычъ! Смотри, сколько я выиграла!

— Тьфу ты пропасть! Вдь есть-же счастье людямъ! — воскликнулъ Иванъ Кондратьевичъ.

— Ставьте, ставьте скорй. Ставьте на Берлинъ, — подталкивалъ Глафиру Семеновну Капитонъ Васильевичъ.

— Ну, на Римъ. Римъ тоже давно не выходилъ.

Поздъ забгалъ.

— Стой! стой! — закричалъ Конуринъ во все горло, такъ что обратилъ на себя всеобщее вниманіе. — Мусье! Есть тутъ у васъ Пошехонье? На Пошехонскій уздъ ставлю!

Онъ протянулъ два франка.

— Rien ne va plus! — послышался отвтъ и крупье отстранилъ его руку лопаточкой на длинной палк.

— Землякъ! Чего онъ тыкаетъ палкой? Я хочу на Пошехонскій уздъ, — обратился Конуринъ къ Капитону Васильевичу. — Гд Пошехонье?

— Да нтъ тутъ такого города и наконецъ уже игра началась.

— Отчего нтъ? Обязаны имть. Углича нтъ-ли?

— Понимаешь ты, здсь только европейскіе города, города Европы, пояснилъ ему Николай Ивановичъ.

— Ну, на Европу. Гд тутъ Европа, мусью?