— Ну, трусъ, такъ трусъ. Ну, срамъ, такъ срамъ. Подальше отъ него, такъ лучше. Что мн этотъ кратеръ? Чихать я на него хочу. Да вовсе этотъ кратеръ и не для нашего брата-купца, отвчалъ Конуринъ.

— Видлъ? обратилась къ мужу Глафира Семеновна. — Вдь это ужасъ что такое! Я какъ взглянула, такъ у меня подъ колнками вс поджилки и задрожали.

— Катастрофа обширная! отвчалъ тотъ. — Не то взрывъ гигантскаго кораблекрушенія, не то…

— Ну, довольно, довольно… Давай спускаться теперь внизъ. — Гд мой проводникъ?

— Какъ внизъ? А на теченіе лавы не пойдете разв смотрть? удивился Перехватовъ. — Наши проводники обязаны насъ сводить еще на ручей лавы, вытекающій изъ кратера Везувія. Это съ другой стороны кратера.

— Нтъ, нтъ, довольно! Благодарю покорно! Будетъ съ меня и этого! воскликнула Глафира Семеновна.

— Да вдь это, проводникъ говорятъ, всего въ получас ходьбы отсюда.

— Да что вы, мосье Перехватовъ! Я и отъ кратера-то еле пришла въ себя, а вы еще на лаву какую-то зовете! Не умирать-же мн здсь. Внизъ, внизъ, Николай Иванычъ.

— Да, да, матушка. Достаточно намъ и этого происшествія. И про здшнее-то мсто будемъ разсказывать въ Питер, такъ намъ никто не повритъ, что мы были.

— Да, ужъ и я скажу, что занесла насъ нелегкая къ чорту на кулички! подхватилъ Конуринъ. — Вотъ гд настоящія-то чортовы кулички. Бжимъ, Николай Ивановъ, изъ поднебесья.

— Ну, а я на лаву. Долженъ-же я ручей изъ лавы видть, отвчалъ Перехватовъ. — Англичане туда отправляются и я съ ними.

— Скатертью дорога.

— Вамъ все равно придется ждать англичанъ внизу на станціи, потому шарабанъ у насъ общій, а ужъ меня извините, что я отстаю отъ вашей компаніи. Я пріхалъ сюда для самообразованія. Что я въ дорог отъ моего савраса безъ узды черезъ это нравственныхъ страданій вынесъ!

— Не извиняйтесь, не извиняйтесь. Съ Богомъ… Мы васъ подождемъ внизу. Намъ еще съ вашимъ саврасомъ придется повозиться: разбудить его, отпоить и вытрезвить, отвчалъ Николай Ивановичъ.

Перехватовъ примкнулъ къ англичанамъ. Николай Ивановичъ, Глафира Семеновна и Конуринъ, сопровождаемые проводниками, отправились въ обратный путь.

— А какъ мы теперь по желзной-то дорог спускаться будемъ? Спускаться-то страшне, чмъ подниматься. Бр… говорила Глафира Семеновна и, вздрогнувъ, нервно пожала плечами. — Даже и подумать-то, такъ морозъ по кож…

— Пронесите святители до нижней станціи! прошепталъ Конуринъ.

Они чуть не бжали. Проводники шли впередъ и поминутно сдерживали ихъ, простирая передъ ними свои палки.

LXII

Внизъ по канатной желзной дорог Ивановы и Конуринъ спустились безъ особенныхъ приключеній, хотя спускъ вообще хуже дйствуетъ на нервы, чмъ подъемъ. Въ вагон Глафира Семеновна сидла зажмурившись и шептала молитвы. Николай Ивановичъ сидлъ напротивъ ея и бормоталъ:

— Закрпи духъ, закрпи духъ, душечка, и вообрази, что ты на Крестовскомъ съ горъ катаешься. Вдь точь въ точь, какъ съ ледяной горы…

Онъ нсколько разъ порывался взять ее за руку, но она всякій разъ вырывала свою руку и ударяла его по рукамъ.

Когда вагонъ спустился и вс вышли на платформу, Конуринъ даже подпрыгнулъ отъ радости и воскликнулъ:

— Живъ, живъ, курилка! Теперь ужъ въ полной безопасности! Ура!

— Чего вы орете-то! набросилась на него Глафира Семеновна. — Словно полоумный.

— Да какъ же, матушка, не радоваться-то! Изъ хорошей жизни, отъ своихъ собственныхъ капиталовъ дуракъ-купецъ взбирался въ поднебесье къ огненному жупелу и живъ остался, ни одного сустава не поломалъ. Эхъ, кабы теперь хорошенько супруг моей икнулось! Мадамъ Конурина! Чувствуешь-ли ты тамъ въ город Санктъ-Петербург, что твой Иванъ Кондратьичъ Забалканское пространство благополучно миновалъ!

— Апенинскія тутъ горы, а не Забалканскія. Какой еще такой Забалканъ въ Италіи выдумали!

— Ну, Опьянинскія, такъ Опьянинскія, мн все равно.

Отъ радости онъ бормоталъ безъ умолка.

— Въ память онаго происшествія при благополучномъ спусканіи съ этихъ самыхъ Опьянинскихъ горъ, надо будетъ непремнно жен какой-нибудь подарокъ купить. Чмъ здшнее мсто славится? обратился онъ къ Глафир Семеновн.

— Коралами, черепаховыми издліями, камеями. Всего этого и мн себ надо купить.

— Все это дрянь. Ну, что такое черепаховая чесалка! У меня по случаю спасенія отъ Везувія на подарокъ жен ото франковъ ассигновка съ текущаго счета изъ-за голенища.

Конуринъ хлопнулъ себя по сапогу.

— Хорошую камею даже и за сто франковъ въ золотой оправ не купите, отвчала Глафира Семеновна.

— А что это за камея такая?

— Медальонъ съ головкой, вырзанный изъ перламутра. Ихъ въ брошкахъ и въ браслетахъ носятъ. Марья Дементьевна Палубова… знаете, хлбники такіе на Калашниковской пристани есть? Такъ вотъ эта самая Марья Дементьевна была въ прошломъ году съ мужемъ въ Италіи и роскошнйшую брошку съ камеей за полтораста франковъ себ купила. Преизящная вещица.